— И что тут плохого? Да, я беспокоюсь за тебя. И совсем не обязательно тебе принимать участие в любом деле. И потом, надо, чтобы кто-то остался за всем этим приглядывать. Мы летим вместе с Крупой и Сашкой. Вы и Кузьмич тут должны все контролировать.

Слишком большая заботливость Зои начала раздражать. Я привык к свободе, и отчитываться за свои действия не хотел ни перед кем. Зои не то, чтобы мешала мне, но начала занимать слишком много места в моей жизни.

— У меня какое-то нехорошее предчувствие.

Я прижал ее к себе, ощутил, как она дрожит. Действительно ее что-то тревожило. Это ощущение передалось мне. И что-то внутри затрепетало также, завибрировало, но вовсе не от желания близости, а от какого-то подспудного страха перед чем-то, чего я не мог понять. Невероятных усилий мне потребовалось перебороть себя. Добрался до нашей комнаты, вытащил скафандр из шкафа. И присел на застеленную кровать. Закрыл на мгновение глаза. Хлынули бурным потоком воспоминания о нашей близости, такие яркие, словно это случилось пару минут назад. Вернусь с материка, и мы обязательно с ней все повторим. Отбросив все тревоги, я вышел и бодрым шагом направился к входу нашего подземного аэродрома, предвкушая, как «оседлаю» нового «летуна», и попробую его объездить.

Пока шел к нашему подземному аэродрому, не отпускала мысль, крутилась, словно юла, что сжиженный водород в баллонах может взорваться. И воочию представил, как содрогнется земля, как вылетит фонтан огня, и взрывная волна подбросит меня вверх.

Но ничего этого не произошло, я спокойно дошел до шахты лифта, и тот со своими обычным лязгом и скрежетом цепей о барабан, понес меня вниз. Площадка с флаером встретила меня абсолютной тишиной и пустотой. Только у дальней стены выстроились в ряд баллоны, выкрашенные в серебристо-белый цвет с маркировкой: «Осторожно! Взрывоопасно! Не бросать!»

Запрыгнул на переднее сидение кабины, заметив, что надписи на панели стали абсолютно понятны, и будто даже привычны мне. Но тут в голову проникла мысль, а как включить этого зверя? Ни ключа зажигания, ни обратной связи от электроники.

А вот она — надпись «Пуск». Вжал кнопку. Легкое жужжанье электромоторов. Вправо сдвинулся щиток, обнажив углубление с вдавленным следом от трехпалой лапы. Вложил ладонь, совместив два пальца вместе. И ничего. Полная тишина.

Между тем шум лифта возвестил, что ребята спускаются ко мне. Появились на пороге, оба в облегающих темных нанокостюмах, с поднятыми щитками, так что я видел их глаза. Сашка сразу заскочил в салон, уселся сзади меня. А Крупа залез рядом со мной на сидение второго пилота.

— Не заводится? — поинтересовался он с грустной усмешкой. — На, держи.

Снял рюкзак, вытащил аккуратно футляр, открыл его — на бархатной подкладке лежала трехпалая рука, чем-то обработанная, что сохранило её от высыхания и разложения.

Не стал спрашивать, чья эта рука. И так понимал, что Алешки, брата Крупы. Вытащив из футляра, вложил ее в углубление. Все ожило, как по волшебству, весело вспыхнули, стали перемигиваться крошечные лампочки, с панели управления поднялись виртуальные экраны, закружились вокруг меня, сложились в мерцающую голубую сферу, показывая все параметры приборов.

Забрав у меня руку, Крупа аккуратно вложил её в футляр и положил в рюкзак. Над нами, громко лязгнув, один за другими разъехались створки массивных щитов. Закрутились винты в крыльях, взревели турбовинтовые движки. И винтокрылая машина медленно поднялась, потом все быстрее, быстрее.

И вот уже остров наш начал уменьшаться, становится больше похожим на коричнево-зеленый кусочек карты. И мы направились к материку.

Я растерялся от неожиданности, когда сверху увидел гигантский производственный комплекс — многочисленные металлические конструкции, выкрашенные оранжевой краской, сверху казались тонкой паутиной, которую пересекали множество извилистых дорог. Высокие здания с торчащими трубами. В центре прямоугольный зев бассейна с темно-зеленой водой.

— Ни фига себе, — вырвалось у меня. — И где нам тут искать склады с ураном?

Почему-то урановый рудник я представлял в виде глубокой воронки, карьера, с уходящим вниз серпантином дорог, на краю которого должны были выстроены склады. Но здесь. Здесь я даже понятия не имел, куда лететь. И судя по размеру этой махины, что раскинулась во всю ширь под нами, чтобы обойти все по земле понадобится пару месяцев.

— Лазер, ты иногда тупишь не по-детски, — проворчал Крупа. — Естественно, склады там, где площадка для посадки.

Я мысленно отругал себя. Действительно на краю вытянутого прямоугольника я увидел серый клочок посадочной полосы, хотя больше напоминающей небольшой аэродром. На краю большим печальным грибом высился локатор с покосившейся тарелкой.