— Хорошо, — хозяин собрал ребром ладони мелочь и сбросил в ящик. — Молодой господин может присесть вот там, — он махнул рукой в угол помещения.

Я не возражал. Опустившись на табуретку, ощутил, как зверски устал. Наверно, впервые в своей жизни мне, пилоту экстракласса, пришлось столько времени провести на ногах, сейчас они гудели, как стая злых ос.

К моему удивлению, буквально через пару минут передо мной появилось блюдо с дымящимся кусочками мяса и каким-то подозрительно выглядевшим гарниром. То ли каша, то ли картофельное пюре.

Я отключил фильтр обоняния, опасаясь, что меня вырвет прямо на стол. Но нет, еда источала вполне приятный аромат. Может быть, так сказался мой голод. Набросился на еду, как изголодавшийся зверь, прерываясь лишь на мгновение, чтобы сделать большой глоток странного пойла из деревянной кружки.

— Да, Рей, как глупо получилось с твоим отцом. Такой ум, такой талант и так нелепо попался.

Прямо передо мной сидел гость, которому я не разрешал разделять со мной обед.

Внешность пугающая. Не урод, не красавец. Но его лицо, глаза, волосы, прическа, одежда постоянно менялись. Глаза в полутьме то вспыхивали ярко-голубым огнем, то гасли и становились темными, как ночное небо. Лицо то вытягивалось, становилось худым и костлявым, выделялись острые скулы, широкий подбородок. То будто бы раздувалось, превращаясь в пухлый блин с воткнутыми как в тесто гвоздиками-глазами. Одежда тоже не оставалась неизменной. Вначале я увидел его в черной кожаной куртке, которая потом вытянулась, превратилась в плащ, усохла до темно-синего отлично сшитого офисного пиджака, с шеи свесился роскошный галстук с геометрическим орнаментом. Через миг незваный гость сидел в коричневом пальто. Которое вернулось к исходному состоянию в виде иссиня- черной кожаной куртки.

Так работает фильтр восприятия, когда человек не хочет, чтобы кто-то его запомнил и смог бы описать внешность.

Я равнодушно откусил большой кусок булки, которую добавил к моей трапезе гостеприимный хозяин. Не показав вида, что гость меня напугал.

Лицо нежданного посетителя вновь начало меняться, приобрело вполне законченный вид. Широкоскулое, с волевым подбородком, ясными зелеными глазами. Волосы коротко стриженные, но с изящными бакенбардами, что придавало незваному гостю вид аристократа, который случайно забрел на помойку.

Он поднял вверх руку, не оборачиваясь щелкнул пальцами. Через миг рядом с ним склонился в подобострастном поклоне хозяин.

— Зачем ты травишь молодого капитана этой гадостью? Принеси что-нибудь приличное. Хотя в твоем кабаке отродясь этого не было, — он безнадежно махнул рукой.

— А вам как обычно, господин Акуна-Ре?

Не дождавшись ответа, хозяин исчез. Через пару минут передо мной стояло блюдо из тонкого фарфора, украшенного замысловатыми цветочками. С маленькими нежно подрумяненными кусочками мяса. И пахли они просто восхитительно. Вместо деревянной кружки, высился бокал на толстой ножке, заполненной бордовой жидкостью явно более высокого происхождения, чем-то пойло, что я пил вначале.

А перед моим гостем хозяин с невероятным подобострастием поставил высокий стеклянный цилиндр с мутно-белой жидкостью.

— Я хочу предложить тебе работу, Рей, — гость сделал с удовольствием маленький глоток. — Это опасно. Очень опасная и плохо оплачиваемая работа. Но ведь у тебя нет другого выхода. Твоя мать оказалась в самой страшной тюрьме нашей страны. Там долго не живут. Ну а твой отец уже погиб. Его казнили. Это ужасная, ужасная казнь. Вначале электропилой отрезают ноги, потом руки. Казненный видит, как бьет из ран алая кровь. Ему вводят блокатор, чтобы он не отключился, и прошел все этапы своего умирания…

Всю мою сущность залила невыносимая боль, в груди заклокотала ярость, я сжал кулаки под столом. Но потом выдохнул и вновь углубился в еду.

— Ты мне нравишься, Рей, — продолжал господин Акуна-Ре. — Мне нравятся люди, которые умеют держать себя в руках. Мне не нужны истерички, что бросаются на всех с кулаками по любому поводу. Тебе хотелось вмазать мне по физиономии. Но ты сдержался. Это хорошо. Я ценю это. Ты очень молод, Рей. У тебя горячая кровь, в голове толпятся плохие мысли то о самоубийстве, то о мести за отца. Но, если ты сможешь стать членом моей команды, у тебя очень большой шанс стать настоящим капитаном звездолёта. Прекрасного космического корабля. Но пока у тебя будет старая колымага, готовая развалиться в любой момент.

Он вдруг закинул голову и захохотал. Показав безупречные белые зубы, с вкраплением блестящих маленьких точек — алмазов.

— Рей, я шучу. Я не держу у себя старья.

«Не держуууу стаааарья» — тон вдруг понизился почти до баса, замедлился, словно прокрутили запись на пониженной скорости.

Все помещение этой забегаловки, лицо моего гостя начало расползаться, будто старая тряпка. В голове вновь зашумело, заколотило в висках маленькими тупыми молоточками.

И я обнаружил, что лежу на полу, весь перемазанный липкой паутиной.

Громкий чавкающий звук, будто рубили мясо, привлек мое внимание. Я привстал на локте. Попытался встать на ноги, но голову повело, закружило в диком вихре, меня затошнило.

Дымка рассеялась, сфокусировалось зрение, я увидел Ковалёва с громадным тесаком в руках. Откуда только он взял его?! Полковник со всей силы колошматил по бесформенной темной куче. Останавливался на мгновение, чтобы стереть пот со лба и вновь начинал орудовать топором. И лишь по торчащей из этой кучи пары тонких изломанных ног, понял, что полковник уничтожает паука.