Ремень с глухим звуком свалился вниз — видимо, на куртку, — и Ромка тут же последовал моему примеру, забравшись одной ладонью мне под брюки — но я, в отличие от него, сидела, поэтому искомого он не достиг и, под моё нетерпеливое хихиканье и провокационные движения — я-то его ягодицы в покое не оставляла, — принялся расстёгивать молнию на моих брюках.

А дальше было сумасшествие. Оно и до этого было, но тем не менее не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило в следующие минуты. Потоп, пожар, цунами — даже если бы случилось стихийное бедствие, мы вряд ли оторвались бы друг от друга, погружённые в собственные эмоции, чувства и желания.

От самого первого проникновения я вздрогнула и негромко вскрикнула — несмотря на то, что между ног давно было влажно до безобразия, я всё равно была не готова к такой резкости и глубине. Ромка тут же остановился, посмотрел на меня с беспокойством, но я лишь подалась навстречу, чтобы быть ещё ближе к нему, и развела ноги сильнее.

Естественно, мои брюки к тому моменту валялись там же, где и Ромкина куртка, и его ремень…

— Боже… — выдохнул Ромка, подхватывая меня под коленями и прижимая к оконной раме. — Надя…

— Рома… — прошептала я, посмотрев в его глаза — мне хотелось, чтобы он знал: я хорошо понимаю, с кем сейчас нахожусь, не путаю и не представляю на его месте никого другого.

И он понял. Улыбнулся — робко, но счастливо — и осторожно, медленно вышел из меня, чтобы спустя мгновение вновь наполнить собой. Горячим, пульсирующим, нетерпеливым и самым желанным.

Мы не разрывали взглядов до самого конца — так и двигались в унисон, смотря друг на друга, и зажмурились лишь на секунду — когда переживали пик совместного наслаждения, накрывшего нас с головой и навсегда оставившего в прошлом ни в чём не виноватую Надю, верную мужу.

Надежда

После застолья обычно наступает похмелье — так и произошло у нас с Ромкой. Всё-таки мы с ним оказались захвачены стихией, которую я сама спровоцировала, начав его целовать, но, как только стихия схлынула, на берегу обнаружились два трупа.

Все же помнят, что нельзя купаться в шторм?

Вот и мы возвращались в офис слегка пришибленные собственным неожиданным поступком. И к приятной тяжести в мышцах добавились моральные переживания о том, что же дальше.

А что дальше? Рабочий день, естественно. К нему добавлялись прочие проблемы: Ромке надо было купить себе одежду и обувь, а мне — встретиться с прекрасной Олей Лиззи. Она, по-видимому опасающаяся, что где-то рядом с домом её может засечь Костя, обещала приехать сюда, к моему офису, и ждать меня в кафе около двух часов дня — как раз во время обеденного перерыва.

В общем, эйфория закончилась — пора погружаться в проблемы. И не только погружаться, но и решать их. И если Ромка хотя бы был близок к разрешению — точнее, я думала, что близок, — то я — точно нет. Хотя я надеялась, что разговор с Олей, а затем и с Костей, приблизит меня к финалу. Во всяком случае я чувствовала, что уже почти готова озвучить мужу своё решение.

Но прежде, чем озвучивать его, мне хотелось услышать от Кости правду.

Она сидела за одним из столиков с чашкой кофе в руке — малиновые волосы и губы, длинные синие ногти на руках, широкие белые штаны а-ля шаровары, кроссовки на огромной платформе — тоже белые, с чёрными шнурками, — и синяя майка в облипочку, благодаря которой были видны все недостатки её фигуры. Хотя для Оли Лиззи, возможно, это были достоинства — но мне казалось, что подобная худоба в сочетании с откровенно ненастоящей грудью — скорее недостаток.

Впрочем, я точно морально устарела и не имею права критиковать нынешних идеальных блогерш.

— Здравствуйте, — одними губами улыбнулась мне Оля Лиззи. На фотографиях эти самые губы чудились более надутыми, в жизни они были поскромнее. Хотя, возможно, сыграло свою роль и то, что девушка неожиданно оказалась совсем ненакрашенной, из-за чего вид у неё был предельно юный. Как у вчерашней школьницы, внезапно решившей сделать себе пластическую операцию по увеличению груди.

— Рада познакомиться с вами, Оля, — ответила я, садясь напротив. Столик был достаточно вместительный, диван удобный — и я откинулась на спинку, несколько секунд рассматривая блогершу.

И всё-таки соцсети — не реальная жизнь. И если на фотографиях и видео Оле удавалось играть, то сейчас — нет. И смотрела она на меня с явной враждебностью.

— Понимаю, почему Костя так в вас влюблён, — сказала я, решив зайти с козырей, и не прогадала — потому что Оля моментально расцвела и из её глаз исчезла враждебность, сменившись превосходством.

— О, я тоже понимаю, — хихикнула она, отпив кофе, и поставила чашку обратно на блюдце. — Я не понимаю другого: зачем вам встреча со мной? Раз вы всё знаете… И раз нет никакой книги для продвижения…