Я удивлённо посмотрел на него, на других дворян, но все были серьёзны, показывая, что глава города вовсе не шутит.

— Что же, надеюсь вернутся обратно с кораблями, — вздохнул я, — они нужны мне как воздух.

— Мы все, сеньор Иньиго, будем молиться за вас Господу, — ответил начальник тюрьмы.

После этого совещания, мы утром следующего дня выехали большим отрядом в Валенсию, ближайший крупный порт от Аликанте, где можно было поискать фрахта нескольких кораблей сразу, поскольку я, мои слуги, сопровождение, охрана, а также четыре команды родосских рыцарей под будущие корабли, я решил взять людей с запасом, составляли огромный отряд, пугающих всех, кто нас видел на дороге. Люди старались убраться с нашего пути, от греха подальше и затем смотрели, как по дороге пылят многочисленные повозки, телеги и солдаты.

— Сеньор Иньиго, как у вас красиво получается! — восхищённо ахала Вилена рассматривая только что нарисованный рисунок. Она ехала со мной, Паулой и Хуаном в одной повозке, чтобы нам не было так скучно в дороге.

Инфант взял из её рук портрет Паулы, сличил его с весьма гордым собой оригиналом и отдал его девушке.

— А можете меня нарисовать, сеньор Иньиго? — попросил он.

— Давай, пока мы в дороге, перейдём всё-таки на «ты», можешь называть меня Иньиго, — попросил его я, — ты всё же инфант и епископ, так что мы с тобой можем обойтись просто именами без урона чести.

Он спокойно кивнул, соглашаясь, а я взял новый лист и положил его на свою небольшую дорожную доску для рисования. Паула протянула мне уголь и я несколько минут рассматривал лицо парня, запоминая все мелочи, он даже замер и едва дышал, когда я это делал, и затем я изредка посматривая на него, нарисовал портрет, только сделав парня на десять лет старше, гораздо серьёзнее, мудрее, также надев на него парадное одеяние архиепископа.

— Ты часто меня спрашиваешь Хуан, как я к тебе отношусь, — закончил я работу, сделав последние мазки рукой, подчищая линии, — вот так, я смотрю на тебя и вижу тебя таким.

Он удивлённый, взял у меня рисунок и глаза его расширились. Из его рук тут же забрала рисунок Вилена, которая от удивления даже прикрыла рот ладошкой, Паула взяла его последней и удивлённо покачала головой, возвращая рисунок обратно инфанту.

— Я для тебя Иньиго такой? — он удивлённо переспросил у меня, показывая на изображённого на рисунке человека.

Мне оставалось лишь с улыбкой кивнуть.

— Теперь я ещё лучше понимаю, почему ты так спокойно относишься к моим желаниям, — вздохнул он, — для тебя я просто ещё не вырос.

— К сожалению, молодость Хуан, слишком быстро проходит, — вздохнул я, вызвав всеобщее удивление, — радуйтесь и веселитесь, пока вы молоды и к тому же влюблены.

— А вы сеньор Иньиго? — обратилась ко мне Вилена, — вы веселитесь? Вам же совсем немного лет.

Я пожал плечами.

— Когда-то, когда я стану богаче и взрослее, всё возможно, но не сейчас.

— Ты ведь уже сейчас богат Иньиго, — заинтересовался моим ответом Хуан, — я даже стесняюсь спросить, что значит тогда для тебя, быть богатым?

Я задумался, вопрос был очень хорошим.

— Зрите прямо в корень, ваше преосвященство, — я задумчиво посмотрел на Хуана, — наверно верным ответом будет такой:

— Я хочу быть настолько богатым, чтобы даже короли приходили ко мне и просили об услуге, а не я к ним.

Глаза всех в повозке округлились, для них подобное было немыслимо, так как король являлся в местной иерархии конечной точкой, на которой замыкалось всё, в том числе и жизнь других людей.

— У меня не хватает воображения даже представить подобное, — вздохнул он, — постараюсь прожить подольше, чтобы увидеть твой расцвет Иньиго.

— Я тоже Хуан, — вздохнул я, — хотел бы до этого дожить.

24 января 1458 A . D ., Валенсия, королевство Арагон

Моё прибытие в город вызвало какой-то странный ажиотаж. Иудеи и мудехары практически пропали с улиц, а городская стража сопровождала меня до самого дворца рода Борха, где я решил остановиться на время поиска корабля.

Сеньор Педро организовал целый пир, на который пригласил всех влиятельных людей города, и все очень подобострастно со мной разговаривали, постоянно при этом кланялись. Как мне потом сказал на ухо сеньор Педро, пирамида из отрубленных голов на центральной площади, да ещё и с флоринами во рту, оказала на всех просто сильнейшее воздействие. Он прямо не говорил мне, что считает меня ответственным за эти убийства, но по его намёкам и так было понятно, что все в городе поняли, на кого можно поднимать руку, а на кого это делать очень опасно.

Вместе с ним и его роднёй, которая очень тепло приняла меня у себя во дворце, я и провёл неделю, пока сеньор Альваро искал нам корабли для фрахта, всё же людей у нас с собой было очень много и требовалось суда приличных размеров.

К моему удивлению удалось это сделать даже проще, чем я думал, поскольку в порту едва узнав, что большинство из пассажиров моряки и солдаты, которые могут грести, обращаться с парусами, да если что, ещё и отбить атаку пиратов, как желающие взять нас с собой капитаны тут же нашлись и в большом количестве. Сеньор Альваро даже с гордостью мне сказал, что сам выбирал корабли, настолько много было желающих взять нас к себе на борт, поскольку мы плыли в Португалию и проходили на пути к ней не самые спокойные воды, недалеко от Магрибского побережья, где очень активничали морские разбойники.