Шрифт:
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой во храм ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, — так ее любил, —
Чтоб французы ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты французу с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем, —
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Помолчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть француза убил твой брат,
Пусть француза убил сосед, —
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужого ружья не мстят.
Раз француза убил твой брат, —
Это он, а не ты солдат.
Так убей француза, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина, —
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Когда я умолк, среди собравшихся еще несколько мгновений царила тишина. Слегка переиначенные мною строчки Константина Симонова, которые будут — будут ли? — написаны спустя почти столетие, проникли в сердца севастопольцев — морских и армейских офицеров, солдат и матросов, барышень и господ, простых горожан. Все они собрались на Малаховом кургане, когда узнали, что я там буду читать «свое» новое стихотворение.
Я намеренно собрал их здесь. После событий в Камышах, Севастополь все еще бурлил. В вольноопределяющиеся шли сотни мужчин всех сословий — и дворяне и парни из купеческого сословия и мещане и мужики. Здесь, на Малаховом кургане, которому в первой версии истории, предстояло стать одним из самых легендарных мест, символов Севастопольской обороны, я собирался сколотить отряд добровольцев. Именно так, даже не своим полком, или корпусом. Это дело общее.
Высадка в Камышовой бухте должна стать частью общей операции Черноморского флота по блокаде Проливов и осаде Константинополя. Только Россия должна контролировать то бутылочное горлышко, через которое к Крыму, Азовскому морю и вообще — к Новороссии враг может в любой момент перебросить морем свои войска. Столица родины Русского Православия, священный Константинополь, должна быть очищена от британских шпионов.
И султану, если он хочет сохранить свою империю, придется согласиться на наш контроль над Проливами. Блокировав их, мы пресечем логистику англо-французского экспедиционного корпуса с моря. Да и все сделаем для того, чтобы поставки по суше были крайне затруднены. Этот поход русской эскадры к Босфору отвлечет внимание врага от места высадки нашего десанта у Камышей. Вот только участвовать в ней будут лишь добровольцы.
Вдруг тишина взорвалась криками:
— Правильно, Шабарин!
— Мы отомстим!
— Веди нас, Ляксей Пятрович!
Я поднял руки, призывая к тишине. И когда крики смолкли, сказал:
— Объявляется сбор пожертвований на нужды пострадавших жителей Камыша. Желающие внести лепту, подходите вот к этому столику… А тех, кто хочет поговорить на… иную тему, жду в этом вот шатре.
Произнеся эти слова, я сошел под гром аплодисментов с помоста, на котором выступал и действительно вошел в шатер, вход в который охранялся матросами Севастопольского флотского экипажа. Здесь стоял стол и два стула. Один для меня, другой — для «желающих поговорить на иную тему». Одобренные мною кандидаты по крытому переходу попадут во второй шатер, для медицинского освидетельствования.
Едва я уселся за стол и вынул из кожаной папки листок, для составления списков, как полог шатра был отогнут в сторону. Увидев вошедшего, я невольно поднялся.
— Лев Николаевич!
От автора:
Воздушные бои в небе Афганистана, Анголы и Ливии от первого лица. Противостояние великих держав на Ближнем Востоке и Балканах. Всё это в циклах об офицерах-попаданцах в СССР от Михаила Дорина.
На все книги скидки от 70%
«Авиатор» https://author.today/work/257877
«Афганский рубеж» https://author.today/work/371727
«Военкор» https://author.today/work/439649
Глава 19
Новости из России всегда раздражали Наполеона III. Как и сама Россия. Он вообще не понимал, как может существовать столь непомерно огромное государство, где почти нет не то что железных, а обыкновенных шоссейных дорог. А по тем, что есть, нельзя проехать, не увязая на каждом лье в грязи или в снегу?
Как его царственный брат император Николай умудряется управлять этим колоссом, если посланный из столицы указ достигает тех, кому он предназначен, через недели, а то и месяцы? Россия — это не страна, а необозримое даже для мысли пространство, населенное дикими племенами и угрюмыми каторжниками.