Например, вас могут спросить: «Насколько вы голодны?» и попытаться отметить ваш ответ на шкале где-то между «не голоден» и «голоден не сильнее обычного». Наш организм дает нам некоторые простые сигналы, что хочет есть, включая стеснение в области желудка, громкое урчание пищеварительного тракта, чувство пустоты, головокружение, сухость во рту или горле и иногда странную возбужденность. Голуби, у которых удален конечный мозг, от голода начинают безостановочно бегать, а чтобы прекратить их беготню, требуется всего несколько пшеничных зернышек {348} . Но это у голубей, с людьми все сложнее. Проблема субъективных сообщений о голоде заключается в том, что разные люди по-разному переживают недостаток еды.

Моя мама из поколения детей войны (1941 года рождения) рассказывала мне и сестре о голоде конца сороковых годов после войны, когда люди все еще питались по талонам. На долгие годы у нее развился страх недостаточного количества еды. Получая продукты по талонам, она усвоила, что любой порции никогда не бывает слишком много. Спустя годы, во время длинных семейных путешествий на автомобиле она специально держалась подальше от придорожных ресторанов под названием «Маленький шеф-повар», но не оттого, что думала, будто там плохо кормят (как на самом деле и было), а оттого, что определение «маленький» навевало ей мысли о маленьких порциях. Чтобы описать нехватку еды в детстве, она любила рассказывать, как маленькой девочкой ей так захотелось есть, что она ворвалась в кладовку и съела целую пачку маргарина. Страшный голод! Но однажды ее старший брат обедал у нас дома, когда мама в очередной раз вспоминала историю с маргарином. Она спросила, помнит ли он что-нибудь о страшном голоде тех военных лет. «Нет, не могу припомнить», – ответил он и перевел беседу на другую тему.

Самой известной попыткой выяснить, какое действие голод оказывает на человеческий организм, стал миннесотский эксперимент о голоде. Он проводился в 1944–1945 годах в Миннесотском университете {349} . В течение почти полугода 36 сильных и здоровых молодых мужчин придерживались диеты, ограниченной 1560 калориями, – того же количества калорий, которое сегодня используют во многих диетах для снижения веса. Они не только потеряли в среднем четверть своего веса, но и испытывали сильный психологический и физический стресс. Одни постоянно читали книги с рецептами. Другие отметили снижение либидо и потребность в замкнутости. Все испытывали головокружение, частую смену настроений и нервозность. Мужчины грызли ногти, жевали жвачку, пили много кофе. Было среди них небольшое число тех, у кого развилась паранойя на почве того, что им якобы дают меньше еды, чем остальным, либо проявлялось необычное поведение, например, обмакивали еду в воду или специи {350} . Но несмотря на то что им всем давали одинаковое количество пищи, степень и характер ощущений в состоянии голода у них значительно отличались. Две трети сообщали о постоянном чувстве голода, а остальные такого не замечали. У одних голод сводился к среднему дискомфорту в брюшной полости, у других сильно тянуло под ложечкой. По завершении эксперимента люди разучились правильно воспринимать степень голода. Мужчины могли съесть еды на 6000 калорий, запихивая ее в себя, пока желудок не переполнялся, так и не почувствовав насыщения.

Утолить голод не то же самое, что заправить машину бензином. Оценить масштабы голода, как внутренние, так и внешние, непросто. Его также сложно ограничить. Тот факт, что мы рассуждаем о голоде, как о чем-то очевидном, доказывает, что мы понятия не имеем, как к нему подступиться.

«Был бы ты голодным, проглотил бы это за милую душу», – говорю я малышу, который размазывает остатки картофельного пюре по тарелке и всем своим видом показывает, что он лучше съел бы что-то повкуснее. «Был бы голодным, радовался бы ломтику хлеба», – бросаю я своему ненасытному подростку, который уже съел все, что было в тарелке, пудинг, незапланированный стаканчик йогурта, фрукты и мед, тост с сыром, и утверждает, что не сможет уснуть, если не поест еще. Терпеть не могу эту свою ворчливую присказку «был бы ты голодным» – она у меня срывается, когда уже сильно довели. Как будто я обвиняю своих детей в том, что в мире есть дети, больше заслуживающие еды, «очень-очень» голодные. Подразумевается, что «был бы ты голодным», ты бы ел все, что дают. Но это заблуждение.

Да, это правда, что голод учит людей соглашаться на разную пищу. В одном эксперименте 2009 года людей либо полностью лишали еды на пятнадцать часов, либо давали ее в избытке {351} . Затем им показывали картинки неаппетитной еды: похлебку, похожую на слизь, массу из шпината, – у голодных людей наблюдалась меньшая активность мышцы, опускающей уголки рта, которая говорит об отвращении. И наоборот, когда им показывали картинки привлекательной еды – пасты, пиццы – у них отмечалась большая активность скуловой мышцы, участвующей при улыбке.

В состоянии лишения даже отвратительной пищи существуют определенные пищевые табу, то, что вы ни за что не станете есть (каннибализм – крайне редкое явление). Независимо от чувства голода мало кто в развитом мире согласится поужинать насекомыми, или глазными яблоками, или собакой. В большинстве случаев необычные продукты отвергаются, так как отвращение берет верх над голодом. Неправильно думать, будто существует состояние абсолютного голода, при котором дети будут есть все. Среди самых голодающих детей в мире голод носит конкретную форму, а не абстрактную. Его нельзя утолить пищей, которая вызывает неприязнь.

Это энергетическая смесь наподобие заряжающей энергией ореховой пасты, обернутая фольгой, чтобы ребенок мог отправить ее прямиком в рот. Изобрел ее Андрэ Бриенд, французский педиатр-нутриционист. Идея пришла в голову после экспериментов с многочисленными питательными продуктами, которые не давали результата, в том числе с пончиками и блинами. Считается, что Бриенда осенило, когда он посмотрел на банку шоколадной пасты Nutella. Во время путешествия по Малави, где растет огромное количество арахиса и множество детей голодает, он одолжил блендер в местном ресторане и смешал коктейль из орехов, сухого молока, витаминов, минералов, сахара и растительного масла.

В эпоху до Plumpy’Nut, если малыш в возрасте до пяти лет попадал в центр питания с подозрением на острое истощение, самым безопасным решением было положить его в больницу и прописать питательную трубку. Множество детей – в некоторых центрах до 75 % – не выживало. Поскольку матерям было тяжело разлучаться с детьми, они часто откладывали обращение в больницу, пока не становилось слишком поздно. Существовал еще один способ: на семью выдавали сухую витаминизированную молочную смесь под названием F100, которой можно кормить дома, но она требовала разведения водой – опасная процедура в большинстве развивающихся стран, учитывая дефицит чистой питьевой воды. Вдобавок дозирование и разведение молочной смеси контролировалось в семье, и многие разбавляли водой смесь так, чтобы ее можно было разделить с остальными детьми в семье.