— После школы сразу домой, — крикнула Екатерина Владимировна вслед дочери.

Алена лишь махнула рукой и скрылась в лифте.

Они переехали в Минск всего месяц назад. Аркадия Петровича, папу Алены, перевели на повышение в столицу. Алеся, сестра Алены, уже три года как жила здесь в общежитии, обучаясь в педагогическом университете. Она единственная, кто был недоволен переездом семьи, так как ей пришлось расстаться со свободной студенческой жизнью и вернуться в родительский дом.

Алеся всегда была послушным ребенком. В школе считалась хорошисткой, в университет поступила с первого раза на бюджет. С родителями споров не возникало, прислушивалась к маме, которая полностью доверяла старшей дочери. От вредных привычек была свободна. Поэтому, когда встал вопрос о поступлении и переезде в столицу, мама со спокойным сердцем отпустила ее в новую жизнь.

После переселения из общежития домой Алеся быстро вошла в ритм семьи. Единственным человеком, доставляющим неудобства, была младшая сестра. Девушку раздражало в ней практически все: как она бросает одежду на диван, а не вешает в шкаф, или без спроса берет ее вещи; длительные разговоры с подружками по телефону приводили в бешенство. Порой, сталкиваясь с сестрой в коридоре, Алеся просто проходила мимо, быстро скрываясь в своей комнате.

Алена в недоумении наблюдала за сестрой, искренне не понимая, за что та злится на нее. Мысленно списывала подобное поведение на подростковый возраст Алеси, забыв, что на самом деле это ей шестнадцать, а сестре — двадцать один.

Сегодня Алена не думала о сестре. Все ее мысли были поглощены школой.

«А вдруг я им не понравлюсь?», — размышляла она, быстро шагая по старым дворам столицы.

Ее юная голова была переполнена образами и мечтами, страхами и отчаянием перед новой жизнью. Казалось, что она видит лица одноклассников, пристально разглядывающих ее. Иногда по ним проскальзывали злые усмешки, порой они громко смеялись, а когда она проходила мимо, перешептывались между собой, бросая ей вслед пустые взгляды, в которых на самом деле таилась тысяча чертей.

Алена остановилась посреди улицы, чувствовала, что с каждым шагом становится все тяжелее дышать. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого вокруг нет, она быстро сбросила мокасины и сняла белые гольфы. Обув назад туфли, спрятала гольфы в сумку.

— Так будет лучше, — сказала она.

Солнце лениво грело землю. Оно знало, что лето, накануне собрав чемодан, покачиваясь в поезде Минск-Стамбул, отправляется на юг. Сентябрь, словно по часам, вступил в свои законные владения, вывесив на небо несколько грязных туч, из которых слезами обиды плакал дождь. Слезы были редкими, но тяжелыми. От каждой капли Алена вздрагивала, так как крупные горошины больно падали на блузку, пронзая тонкую кожу.

Старые пятиэтажки также угрюмо наблюдали за худенькой школьницей. Распахнув свои морщинистые веки, они пристально следили за каждым движением девчонки. Ветер вовремя выходил на сцену, играя свою роль в этом печальном дне: подхватив облезлые простыни, вывешенные на незастекленных балконах, он резко выбрасывал их на улицу.

Она невольно ежилась, то ли от холода, то ли от волнения. Аккуратно огибала коряво посаженные клумбы возле подъездов, разукрашенные камни и низкие с облупившейся краской декоративные заборчики, сделанные из попавшихся под руку палок и досок.

Алена, вынырнув из лабиринта серых хрущевок, оказалась на длинной аллее, ведущей прямо к школе. Вдоль дорожки находилось несколько школ. Проходя мимо зданий, впивалась взглядом в незнакомых ребят, которые, заприметив друг друга, бежали со всех ног и обнимались после долгой трехмесячной разлуки. Девушка тяжело вздохнула, вспоминая своих школьных товарищей, с которыми рассталась всего три месяца назад. В маленьком приграничном городе все знали друг друга, а здесь чувствовала себя чужой, никому не нужной. Она боялась потока людей на проспектах, боялась заходить в красивые большие магазины и закрывала от страха глаза каждый раз, когда спускалась в метро. На самом деле ездила подземкой всего три раза. И все три показались ей самым ужасным событием в жизни.

«А вдруг поезд не успеет остановиться?» — думала она, еще крепче сжимая поручень в вагоне.

Она резко остановилась посреди дороги. Идущие сзади мальчишки врезались ей в спину.

— Эй, белобрысая! Что встала как вкопанная? — черноволосый парень с большим рюкзаком за спиной толкнул ее в плечо.

Алена испуганно смотрела на незнакомца, потеряв дар речи.

«А вдруг они спросят, каталась ли я в метро? А я отвечу — да! А они снова спросят — сколько раз? Честно скажу — три! Они наверняка переглянутся и, выдержав секундную паузу, громко рассмеются, тыкая в меня пальцем».

Алена тяжело задышала.

«Или еще хуже! — она прикрыла рот ладонью. — Предложат покататься на метро и увидят, как мне страшно».

Девушка потрясла головой, прогоняя глупые мысли.

«Я привыкну. И не буду бояться. Уверена, первое время всем страшно. Главное, не показывать вида».

Алена посмотрела на часы и, громко вскрикнув, испугав проходящую мимо старушку с сумкой на колесах, галопом помчалась по зеленой аллее.

Оказавшись в холле, Алена остановилась и отдышалась. Подняла глаза и посмотрела по сторонам. Дети сновали из стороны в сторону, не обращая внимания на новую ученицу. Подошла к зеркалу и, поправив волосы и одежду, она направилась в сторону лестницы.