Почему-то Григорию это не показалось хорошей мыслью. Что подтвердилось, когда спустя какое-то время, уже летом, вдруг в род заявились Ищущие, с крайне тщательной проверкой на предмет связи с демонологами. Дошло и до проверки менталистом самого Григория. Как мужчина тогда струхнул — словами не передать. Как бесновался глава рода — тоже лучше не вспоминать. А какой потом нагоняй прилетел от старшей ветви — без содрогания не вспомнишь.

Показательная порка в рамках клана рода Старовых, а потом показательная порка в рамках рода самого Григория. Урезание финансовых потоков, перехват другими членами клана нескольких самых сладких контрактов. Общая опала. А ещё приказ сидеть тихо, не высовываться, всю сомнительную деятельность свернуть.

Что было особо неприятно. Долги-то никуда не делись. Возможности заработать сократились на порядок. Сколько крови за это попила супруга — не сосчитать.

Зато удалось избежать костра, спасибо закладкам от отца.

Время шло. Постепенно дела налаживались. Григорий рвал жилы на тренировках, вымещая раздражение, и в жизни, чтобы отбить потери. Долг сокращался. Жена немного отошла. Конкретно сейчас мужчина оказался на лыжном курорте, в дорогущем отеле, который оплатил, не потому что очень этого хотел, а потому что жена сказала, что ей надо развеяться. Стоило признать — поездка удалась. Они хорошо покатались. Жена заметно потеплела. Чем Григорий хорошенько воспользовался, восстанавливая страсть в отношениях.

Если бы счёт снова не опустел, совсем отлично бы было.

Жена ушла на спа-процедуры, и скоро ждать её не стоило. Вот и сидел Григорий один, медленно напиваясь. В какой-то момент его взгляд что-то привлекло. Необычная картина.

Есть такие люди, обычно одарённые с большим количеством звёзд и выраженной харизмой, которые заходят в помещение, заполняя его собой полностью, чем тут же привлекают внимание всех собравшихся. Лицо Григория вытянулось, когда он узнал лицо пришедшего. Не кто иной как Давид Эварницкий находился в том же самом отеле, пришёл в тот же самый бар, где сидел и сам мужчина. Пришёл не один, а сразу с тремя девушками. Одну, блондинку, он держал под руку, а две другие, тёмненькие, шли по сторонам, с любопытством изучая дорогую обстановку. Григорий присмотрелся к ним, и его брови поползли наверх. Во-первых, все дамы были одеты в дорогие платья, это читалось сразу. Но ладно шмотки. Ерунда по сути. А вот украшения… Это не были какие-то обычные камни. Григорий даже головой замотал, сомневаясь, что видит то, что видит. У всех трёх девушек сверкали украшения из… Лунного света? Блеска снега в горах?

Возможно, Григорий бы посвятил оставшийся вечер этим размышлениям, но… Конечно же, Эварницкий заметил его.

Заметил, улыбнулся во всю ширь и пошёл навстречу.

— Однорукий, и ты здесь! — сказал он громко.

Григорий заскрежетал зубами. Подумав, что Давид Эварницкий — это концентрация всего того, что способно вызвать раздражение у любого. Нереальная, демонически красивая внешность. До обидного уверенный взгляд. Улыбка как у дьявола. Походка, осанка, мимика, дорогая одежда — всё это работало на образ человека, у которого отлично идут дела.

И Григорий, который последние месяцы упахивался, как раб на галерах, ощутил раздражение в полной мере.

— И ты здесь, — поднялся мужчина.

— О, вторая рука на месте, — продолжал нагло улыбаться Эварницкий. — А ты времени зря не терял. Ещё и на курорт приехал, молодец какой. Неужели жена одного отпустила погулять?

Две девушки из сопровождения отошли в сторону и заняли столик. Та, кто держала Давида под локоть, потыкала его осторожно в бок, явно недовольная тем, как развиваются события, но парень её проигнорировал.

Григорий медленно вдохнул и выдохнул. Как и любой мужчина, он прекрасно видел, когда кто-то хочет драки. И видят боги! Сам Старов был не прочь ответить!

От этой простой мысли потеплело на душе. Вот же решение всех проблем. Способ вернуть гордость и достоинство.

— Тебе бы тоже не помешала нормальная жена, — ответил Григорий. — Появляться в обществе сразу с тремя любовницами — моветон.

Блондинка вспыхнула, залилась краской. Давид же совсем инфернально начал улыбаться.

— А ты не завидуй, — ответил он. — Три любовницы куда лучше, чем жена-стерва, чей каблук вечно стоит на твоих яйцах. Не так ли, дружище?

— Эварницкий… — прошипел Григорий.

— Дорогая, ты присядь пока за столик, — шепнул Давид спутнице.

Та фыркнула, но руку отпустила и отошла. Старов довольно улыбнулся. Единственная причина, почему он не пустил кулаки в ход — нежелание задеть девушку.

— Начнём, — сказал он и, сам не зная почему, добавил издевательски: — Друг.

— Ты не сдерживайся, — махнул приглашающе Давид и, расхохотавшись, добавил так же издевательски: — Друг.

Елена, чувствуя одновременно негодование от того, что вечер будет испорчен, и смирение, ведь это же Давид, как может быть иначе, уселась за столик к подругам.

— Никогда не думала, что увижу это, — сказала Даура, довольно улыбаясь.

— О чём ты? — спросила недовольно Блохина.

— Давид нашёл себя друга.

— Думаешь? Их слова звучат издевательски…

В момент, когда девушка проговаривала эту фразу, началась драка. Кто ударил первым, Елена не углядела, насколько всё быстро произошло. Встав напротив друг друга, будто герои фильмов, не сходя с места, они… активно задвигали плечами.

Так это выглядело для глаз Блохиной. Руки она замечала, только когда те тормозили в какой-то точке. Двое мужчин будто пытались коснуться друг друга пальцами, но получали каждый раз отпор. Смена формата случилась, когда незнакомый мужчина отвёл руку и распрямил ладонь. Та окуталась энергией, двинулась к корпусу Давида, почему-то достаточно медленно, чтобы удалось это разглядеть. За миг до касания ладонь сжалась в кулак и произошёл выплеск силы. Давида отбросило назад, протащило по дорогому паркету, оставляя борозды. Парень остановился буквально в считаных сантиметрах от стеклянной двери. Воображение Блохиной живо нарисовало, как он врезался в стекло, как летят брызги, и как Давид ругается, оплачивая счёт за ремонт после. Но пронесло.