Крис прислушался. На секунду ему почудилось, что он слышит внутри дома женский голос. Вероятно, кто-то из служанок, либо ему просто показалось. Час поздний, а он устал с дороги. Неплохо было бы воспользоваться гостеприимством юного лорда и выспаться, а утром тронуться в обратный путь, но было во всем этом что-то неуютное. Слишком тихо. Слишком сладко да гладко.

Руаль Ратенхайт продолжал выжидающе наблюдать за адептом. И даже виду не подавал, что он недоволен столь внезапным пробуждением или долгим стоянием на пороге собственного дома, точно на инквизиторском допросе. Смирение и терпение во плоти. Или это только кажется?

– Не было ли в ее поведении чего-то подозрительного? – словно бы невзначай уточнил адепт. – Быть может, она была с вами чересчур резка или непочтительна?

– Ох, что вы! Ничего подобного, – моментально заверил лендлорд. – Госпожа Гвинейн вела себя крайне учтиво. И вообще была со мной весьма дружелюбна и ласкова все время своего короткого визита в наши края.

– Ласкова? – Брови Криса едва заметно дрогнули. – Что же, отлично. Рад это слышать, лорд Руаль. Значит, беспокоиться нам не о чем.

Он внезапно развернулся и торопливо пошел к своей лошади, на ходу закатывая рукава рубашки. Черты его лица обрели суровое выражение.

– Уверяю вас, так оно и есть. Наверняка заехала куда-нибудь по дороге домой. Женщины! Кто их разберет? – Лорд усмехнулся, провожая адепта взглядом. – Уже уезжаете, господин ВарДейк?

Крисмер не ответил. Размял плечи и принялся возиться с чем-то, закрепленным у седла.

За его широкой спиной Руаль не мог понять, чем именно он занят. Это внушало беспокойство.

– Господин ВарДейк? Все в порядке? – на всякий случай уточнил лорд, перестав улыбаться.

Тревожное предчувствие заставило его сойти с порога и сделать несколько шагов по направлению к гостю.

Адепт пробормотал в ответ нечто неразборчивое.

– Что вы говорите? Я не расслышал, – Руаль подошел еще ближе, но остановился от него на расстоянии вытянутой руки. – Что…

Коротко свистнула сталь.

Серебристый отблеск металла прочертил идеально красивую дугу в воздухе.

Один взмах, и Крис уже стоял лицом к противнику.

А кудрявая голова отделилась от тела Руаля Ратенхайта и мягко упала в траву. Следом повалилось само тело, распространяя острый смрад гниющего покойника.

Густая темная кровь липкой полосой осталась на изогнутом лезвии шотеля, похожего на длинный причудливый серп.

ВарДейк с презрением наморщил нос, покачал головой. Его худшие опасения подтвердились. Он прекрасно понимал, что ждет его в следующие несколько минут, но мешкать было нельзя. Все встало на свои места. Обратный отсчет пошел.

Младших адептов учили не соваться в гнездо упырей ни при каких обстоятельствах.

Старшим приходилось решать эту проблему радикально.

Крисмер оставил в ножнах второй меч и твердым шагом пошел к черному провалу распахнутой двери.

На ходу он пробормотал короткое заклятие, что усиливало все органы чувств. Если Руаль Ратенхайт был главой местного темного ковена, с его смертью все связанные с ним приспешники ощутили боль. Острый укол, который не освобождает подчиненное создание, но, напротив, раздражает и приводит в ярость. Чары привязки к хозяину работали именно так. Они заставляли защищать его при любых обстоятельствах, особенно в случае внезапной опасности. Но хрупкая женская фигурка, что с криком ринулась на Криса во мраке холла, явно не была марионеткой молодого носферата.

Какая-то иная сила бросила девушку защищать дом от вторжения, не чары подчинения. Нет, несчастная оставалась обычным человеком, слепо верным темному хозяину. Но там, в тесноте и сумраке, у адепта не было времени разбираться с ее мотивами.

Сверкнул большой кухонный нож для разделки мяса. Девушка не целилась, ей было все равно, куда бить. Она просто пришла в исступление. Должно быть, увидела, что стало с ее сюзереном, в окно.

Крис легко уклонился. Ожидал, что приспешница Ратенхайта споткнется или пролетит мимо, но она среагировала стремительно, развернулась и, продолжая яростно вопить, взмахнула ножом в опасной близости от лица. Взметнулась длинная русая коса.

Все случилось очень быстро.

Девушка замерла, пошатнулась. Выронила нож, что с глухим стуком упал на ковер. Часто заморгала, сделала шаг назад. Схватилась обеими руками за живот. Уставилась на свои ладони с видом полного непонимания, почему горячая и темная кровь растекается пятном по фартуку и сочится сквозь пальцы. Девушка осела на пол и закричала вновь, но на сей раз в ее крике был не гнев, а звериное отчаяние.

Крис тихо выругался себе под нос. Правила Академии запрещали убивать людей, если их можно было спасти из-под влияния месмериста, однако эта девушка явно действовала исключительно по собственной воле. А это только все усложняло.