– Пустишь? – говорит так измученно, будто её настолько заколебала жизнь, что она еле держится.

– Хочешь дать наставления, как раздвигать ноги перед тем, кто противен?

Моя голова откидывается в сторону, и я хватаюсь за горящую огнём щёку, смотря с ненавистью в мутные от алкоголя глаза. Это третья пощёчина от неё.

Первую я заслужила, когда в седьмом классе сказала, что презираю её за слабость, насмотревшись фильмов про женщин-эмансипе. Сильные духом, смелые и отважные. Я хотела равняться на них, а не на мать.

Вторая прилетела два года назад, когда у меня вырвалось, что ненавижу её за то, что она не может вступиться и отвоевать мне хотя бы час времени после десяти. Я была зла, и сказала это в сердцах. Потом мы не говорили какое-то время. И вот Бог любит троицу.

– А теперь успокоилась и впустила, - отклеивается от косяка, чуть отстраняя меня от дверного проёма. Чуть не падает, но вовремя ухватывается за моё плечо, восстанавливая равновесие, и я подавляю желание толкнуть её или вернуть оплеуху.

– Закрой дверь, - то ли командует, то ли просит, почти падая на кровать, и остатки алкоголя выплёскиваются на любимое бело-серое покрывало.

Всё еще стою, прижимая ладонь к щеке, раздумывая, не вылететь ли отсюда пулей. Прислуга разъехалась, не считая Аню, нашу повариху, которой просто некуда идти. Дети забрали квартиру, оставив её на улице. А мне она больше, как бабушка. Всегда добрая и ласковая. Она точно останавливать не станет.

Антон? Этот может. Надеюсь, уже уехал, если у отца не будет других распоряжений. Охрана? С ними проблема. Выйти с территории легально можно только через ворота. Камеры на доме, садовой дорожке, выезде. Везде! Раньше я считала это мерой безопасности, потому что отец понимал, что дом должен быть именно крепостью. Помню даже покушение, за которое пришлось кому-то жёстко заплатить.

Нас с Амираном увезли в Америку, якобы, показать Диснейленд. Но я подслушала разговор, что на самом деле вопрос стоял иначе.

– Лисёнок, - звучит из материнских уст, и она хлопает несколько раз ладонью по кровати, призывая сесть. Это моё домашнее имя. Лиса’ или Ли’са – Алисия. И нет во мне ничего рыжего или хитрого, просто сочетание букв.

Толкаю дверь, поворачиваясь и убирая с лица ладонь. Что она мне скажет после всего?

– Это только на месяц, - язык заплетается, но она пытается говорить как можно чётче.

– Что? – не до конца понимаю.

– Твой переезд. Потом ты вернёшься.

На долю секунды чувствую облегчение. Это, оказывается, не навсегда. Меня не убьют, не скинут в озеро, а вернут через месяц.

Всего лишь месяц. Только нет.

Мать его, месяц!

Да за это время можно так сломать человека, что он не сможет голову поднять! На что они вообще договорились?

– Ты в курсе, что мать из тебя хреновая?
– смотрю с вызовом.

– Как и жена, как и человек, - скользит горькая усмешка по лицу. – Ты знаешь, что я сделала?

– Слила свою жизнь в унитаз? – через грубости чувствую себя более уверенной в себе. Будто, унижая других, становится куда проще, что я сама в полной заднице.

Она пропускает мою колкость мимо ушей и пытается пить из пустого стакана. Вижу скатывающуюся каплю по внутренней стенке, падающую в горло, и она с раздражением швыряет на ковёр злополучную посуду.

– Помнишь Стаса? – откидывается на кровати, укладываясь на мою подушку, и мне почему-то мерзко видеть её здесь.

– Который дядька? – прикидываю, кого я вообще знаю с таким именем.

– Я сделала несчастной не только себя, но и его.

– В смысле? – сдвигаю брови, не понимая: это алкогольный бред, или она реально сейчас намерена исповедаться?

– У меня был шанс поступить правильно, но я была слишком глупа.

– Можешь не говорить загадками? – начинаю терять терпение.

– Из-за распрей между семьями Алиевых и Малышевых ему пришлось уехать. У него была любимая девушка, которая считала, что он погиб.

Пока ничего не понятно из её речей.

– Ему устроили похороны, но на самом деле хорошо спрятали.

– Причём здесь ты? – совсем не понимаю, куда клонит.

– Она оплакивала его два года и чуть не покончила с собой.

– Но он же был жив?!

– Только она об этом совершенно не знала, потому что я была единственным человеком, кто мог ей об этом сказать.

***

История Мии, о которой рассказывает Лера, почти завершена.

Если вам интересно, что именно произошло, и как развивались события, добро пожаловать в книгу

Измена. Бумеранг для любовницы