– Вот здесь был центральный сервер. От него осталась…, – оператор ткнул в пол. – Воронка.

Глубиной почти метр. Как будто данные решили уйти в преисподнюю.

– Камеры?

– Все – выведены. Причём одновременно, по одной временной метке. В пределах двух миллисекунд. Это не ЭМИ. Это… отключение пространства какое-то.

– Какой-то скачок в метрике?

– Возможно. Но локальный, направленный. Выглядело как… нож, вырезающий кусок мира. Без шумов. Без следов.

Один из специалистов спустился в нижний ярус. На нём был костюм полной изоляции, визор – с несколькими режимами сканирования. Он молчал до тех пор, пока не достиг центральной зоны.

– Я нашёл… это, – голос его дрожал.

Он вытащил из ниши кусок спекшегося металла. На нём – отпечаток ладони, обведённый легчайшим вкраплением кристаллизованной меди.

– Откуда это?

– Похоже на… знак. Как печать. Сканируем.

Голограмма поднялась в воздух. Трёхмерное изображение – не просто след руки. Внутри – завиток. Неестественный. Геометрия символа начинала повторяться, если смотреть с разных углов.

– Это… фрактал? – удивлённо спросил кто-то.

– Нет. Это подпись.

Секунду они молчали. А потом, на дальнем экране, система дешифровки выдала остатки метки.

MIK…

И тишина.

– Это всё? – спросил координатор.

– Всё, что смогли. Больше… ничего. Никаких биологических следов. Ни крови. Ни кожных остатков. Ни даже фона жизнедеятельности.

– Всё сгорело?

– Нет. Всё отменено. Как будто здесь просто не было жизни.

***

Позже, в поле, уже под открытым небом, машины сгружали остатки: пробитые трубы, пластины, немного обуглённого пластика. Всё, что можно было вынуть из раскалённых недр.

Молча работали грузовые дроны. Полевые аналитики стояли с планшетами. Отсечённые линии связи гудели в пустую.

– Мы даже не знаем, что именно уничтожили, – проговорил кто-то.

– Именно. И кто. Но главное – зачем.

– Ну, про кто, уже кое-что сказать можно однозначно, сверх, не проходящий ни по одной базе данных.

***

Через два часа всё было закрыто. Объект законсервировали. Обозначили как “непригодный для дальнейших исследований”.

Но в памяти системы всё же осталось одно. Статус сигнала на момент последней активности капсулы томографа:

ОБНАРУЖЕН ВНЕШНИЙ СИНХРО-ОТКЛИК

ИСТОЧНИК: НЕ УСТАНОВЛЕН

ВЕКТОР: ВОЗДУШНОЕ ПРОСТРАНСТВО НАД БАЗОЙ

***

– Итак, мистер Треш, спасибо, что прибыли добровольно.

– Не за что. Раз уж вы прислали повестку, вежливо оформленную, с голографической печатью и обещанием кофе… было бы грубо не прийти. Кстати о кофе, его не пью вовсе, только чай, предпочтительно мятный. Это к вопросу уровня досье на меня….

Агент Дженнифер Вэлс слегка кивнула.

Сидела напротив, в синем костюме, с планшетом на коленях. Камеры в углах – активны. На столе – диктофон, работающий на гравикапсуле: чистая запись без помех, без искажений, без права забвения.

– Значит, вы прибыли в зону объекта под Южным хребтом в девять тридцать две по-местному. С доступом. С сопровождением. Всё подтверждено. Верно?

– Верно. Мне нужен был спектральный скан. Древняя структура, крионика, специфическая архитектура. Могло пригодиться в рамках моего проекта восстановления блоков холодного хранения. Чисто инженерная цель.

– Проект, зарегистрированный под брендом “Tresh Tech Lab”, связанный с восстановлением старых медицинских капсул и гальванических интерфейсов?

– Именно. Есть даже открытая лицензия, можете проверить. Ничего засекреченного.

– Хорошо. А теперь – момент, который нам особенно интересен. Примерно в девять пятьдесят семь система наблюдения зафиксировала скачок энергетики. После чего… перестала фиксировать что-либо вообще.

– Да. Электрический импульс. Я в тот момент уже был на выходе. На лестничной клетке. Даже по внутреннему протоколу зарегистрировался, как временно покинувший зону. Могу предоставить копию трека.

– Вы ничего не заметили? Ни света, ни звуков, ни ощущения, что что-то… вышло из-под контроля?

В этот момент сделал вид, что задумываюсь. Хотя о чём? Ну, да ладно. Руки скрещены, голос ровный.

– Местность под землёй. Эхо странное. Посторонние колебания – обычное дело. Тоннели там гуляют, проводка старая. Честно? Подумал, что у них с трансформаторной линией беда. Не моя зона ответственности.

Вэлс чуть откинулась назад.

– И всё же вы не вернулись. Не попытались выяснить, что произошло.