— Проверим еще раз, — отрезал Эл. – Наверняка, вы что-то пропустили.

Они вышли в коридор. Гулко прозвучали и стихли шаги. Жасмин убежала следом за ними. Я сидела на стуле, не в силах встать. Мне еще не приходилось так близко видеть дуло пистолета. Они могли в легкую застрелить меня. Подумала и горько усмехнулась. Несколько лет назад я хотела умереть. А теперь переживаю, что едва не поймала пулю в голову. Неужели во мне проснулась жажда жизни? Я вспомнила лицо сына, его улыбку, и слезы горечи и облегчения потекли по моим щекам. Я снова струсила, мой мальчик. Опять не смогла. Что стоило сказать этим какую-нибудь дерзость и умереть от пули? Я же, трусливая и жалкая, вновь испугалась смерти.

Не знаю, сколько я просидела за столом, пока не очнулась от гулкого стука. Иван колотил в дверь, пытаясь выбраться из тайника. Я встала и на негнущихся ногах пошла открывать.

Вечером я оставила Ивана и Кристи в библиотеке и вместе с Жасмин отправилась домой. Как бы ни хотелось остаться в школе с друзьями, люди Эла до сих пор следили за нами, и мне пришлось уйти, чтобы не вызвать подозрения.

В моей квартире было пусто и холодно. Жасмин принесла чайник, обогреватель, и мы устроились за столом, чтобы поужинать и поболтать. Я пыталась сделать пюре из сухой смеси. Высыпала содержимое пакета в кастрюлю, залила кипятком, добавила соли. Вкус был странный – будто размякшая бумага.

— Аарон через пару дней привезет из города консервы. Станет легче. Терпеть не могу картошку из пакетиков. Уж лучше замороженные макароны с сыром, — Жасмин сидела на табурете, нога на ногу, и прихлебывала чай с глотком виски. Алкоголь мне принес пациент — расплатился за сеанс.

— Я хорошо готовлю. Если достать немного муки, сахара, я бы испекла блины – традиционное русское блюдо.

— Ты – русская? – улыбнулась Жасмин и плеснула в чай еще глоток виски.

— Бабушка и мама когда-то приехали из России.

— Слышала, там сейчас лучше, чем здесь. Ты можешь уехать. Я знаю людей, которые могут сделать фальшивые документы для пересечения границы.

— Никуда я не уеду, Жасмин, — я посмотрела на нее и подумала, как быстро мы стали подругами. В прежней жизни я нелегко сближалась с новыми людьми. Требовалось время. Здесь, в Трущобах, все иначе. Мы спешили жить, словно завтра никогда не наступит. Дружили и любили, как в последний раз. – Я не могу уехать. Здесь могила моего сына. Пока я здесь, кажется, что Димка рядом.

— Не знала, что у тебя был сын, — Жасмин сочувственно глянула на меня. – Прости, что разбередила твою рану.

— У всех нас собственные раны, подруга.

Я тоже плеснула себе в чай глоток виски, отпила и почувствовала, как по телу разливается расслабляющее тепло.

— Почему ты решила сохранить память о прошлом? — спросила я. – Разве не проще уехать в Хоупфул-Сити, найти работу, снять хорошую квартиру?

— У меня никогда не было просто, — Жасмин допила чай, налила в пустую чашку немного виски, выпила, облизала полные губы. – Я здесь родилась, и могу по пальцам пересчитать, сколько дней была счастлива. Я была наркоманкой, Аня, и зарабатывала на жизнь в одном из притонов Эла. Чудом удалось свалить оттуда и завязать с наркотой.

— Ты ведь можешь забыть об этом. Начать все заново.

— Мне было нелегко, — усмехнулась Жасмин, в ее глазах мелькнула печаль, — но я боролась каждый день, каждую минуту и становилась сильнее. Я горжусь, что смогла вырваться из этого ада, устроиться в школу, завести порядочных друзей таких, как ты, а теперь еще Иван и Кристи. Я хочу помнить, как этого достигла, что мне пришлось вынести. Иначе, выходит, все было зря. Пусть мои воспоминания – не сахар, они только мои, и никто не вправе отнять их у меня.

Я смотрела на Жасмин и сердце сжималось от сочувствия к ней. Она не виновата, что живет в Трущобах. Что у нее нет шанса поступить в колледж. Здесь много таких, как она. И власти Хоупфул-Сити ничего не делают, чтобы благоустроить этот район. Построить новые дома и школы, дать людям работу. В Трущобах царит преступность, и Новаторов это устраивает. Не знаю, смогла ли бы я вынести эту вопиющую несправедливость, если бы не знала о Машине. Машина стала нашей надеждой на спасение. Мы верили в нее и ждали момента, когда можно будет все изменить и дать этим людям шанс на лучшую жизнь.

Жасмин торопливо шла по улице в сторону Центра. Сегодня обещали привезти натуральные продукты, чуть опоздаешь – ни за что не хватит. Она вышла из дома в пять утра, еще затемно, чтобы до работы успеть зайти в Центр. Хотела позвать с собой Аню, но подруга в последнее время часто не ночевала дома. Говорила, что остается на ночь у своего парня. Жасмин ее понимала и немного завидовала. Иван – крутой парень. Правда, когда она спросила его о работе, тот в ответ неубедительно соврал. Впрочем, здесь у всех так. Изгои делятся на порядочных, которые живут на подачки от Центра. Как она, Жасмин. И на тех, кто работает на Гилроя. Других здесь просто нет.