– Это вам Юсупов сказал? Послушайте, верить словам этого человека не стоит. Он самый настоящий тиран. Мы десять лет были женаты, десять… Вы представляете что мне пришлось пережить рядом с этим монстром?

– Десять лет? Вы довольно долго терпели его побои… Почему? Так любили, поэтому закрывали на все избиения глаза? Или… Может потому, что он вас ни разу и пальцем не трогал?

Сейчас, она победно смотрела мне в мои глаза и нагло ухмылялась. Соответственно, у меня больше не было сомнений, что все её заключения были пустышкой. Фальшивкой, на которую я купилась.

– Не понимаю о чем вы, он избивал меня постоянно до смерти, вы же сами видели заключение. Официальное заключение. Которое свидетельствовало о нанесении мне телесных повреждений.

– Официальное, значит...?

Боже мой, какой же я была дурой, поверить в это липовое заключение, сейчас же, передо мной стоял совершено другой человек, нежели тогда...

– А вы ему поверили, да? Что он вам наговорил? Строит из себя жертву? И дня не было чтобы он меня не ударил. А ещё мне очень помогли вы, ваша речь в суде, вы, только вы избавили меня от этих мучений.

– Вы же понимаете, что при моем желании, оспорить это решение мне не составит никакого труда?

– Хм, можете попробовать, главное, я добилась того чего хотела.

Я уже хотела уйти, но из квартиры Оксаны послышался отчетливый, пугающий шум.

– Это что?

– Какая разница? Соседи делают ремонт, такой шум стоит постоянно, я вас больше не задерживаю, всего доброго.

Поспешила она убежать от меня как можно быстрее, но не успела.

– Мама! Выпусти меня! Мне страшно! Мамочка…

– Ремонт говоришь?!

Я слегка оттолкнула её в сторону, вырвав из её рук ключи, вставила их в замочную скважину и не теряя времени, открыла дверь, войдя в квартиру, осмотрелась, пройдя немного внутрь, я заметила мальчика, который исходился в приступе паники и истерики. Увидев меня, сын Максима прекратил плакать, но все равно в диком испуге попятился от меня назад.

– Не бойся меня, пожалуйста… Я хорошая знакомая твоего папы, я не сделаю тебе ничего плохого, малыш, веришь мне?

– Папы..?

Когда я подошла ближе к ребёнку, меня охватил панический ужас. Его руки были покрыты заметными ссадинами и синяками. Я присела на корточки, стремясь встретиться с испуганным взглядом Макара.

– Малыш, что с твоими руками? Ты ударился? Или же… Тебя кто-то обижает?

Он осторожно посмотрел на Оксану, и словно испугавшись её жестокого взгляда, опустил голову.

– Все будет хорошо, слышишь меня?

Пытаюсь говорить как можно мягче, хотя внутри меня бушуют нереально гневные мысли. Мальчик не убегал, не кричал, просто молча смотрел, как будто ждал от меня помощи, а что я могу? Забрать его сейчас? Нет. У меня никаких нет на это оснований. Я заметила, что руки его невыносимо дрожат, и это чувство беззащитности разрывало моё сердце. Он так похож на тех детей, о которых я смотрела многочисленные передачи по телевизору в новостях, но теперь этот ребёнок был живой и реальный, с огромной печалью в глазах. А хуже всего, было понимание и жестокая реальность, которая съедала меня заживо. Ведь в этом есть и моя вина. Она огромная…

– Это что такое? Откуда у ребёнка такое количество синяков и ссадин?! Вы что его бьете?!

Поднялась на ноги, закрывая своей спиной затравленного ребёнка.

– Нет, это ребёнок, а не кукла, он днями бегает по детской площадке, конечно он обо все ударяется постоянно, то с горки упадет, то с качелей, то лоб расшибет о турник. Это абсолютно нормально для его возраста.

Не веря своим ушам, я постепенно, но целеустремленно переступала через границы дозволенного, переходя на повышенные тона. Я же идиотка, не отличу зверское из биение от обычного удара о горку или же турник.

– Ты бьешь своего собственного ребенка, а сейчас еще заперев его одного здесь ты собралась уехать? Ты вообще в себе?! Твой ребёнок на грани панической атаки, а ты думаешь не о нем, а о каком-то свидании?

– Да ты не понимаешь! Он меня просто раздражает, все делает мне на зло! Чертов характер Юсупова! А ты права… Да, я на зло Максиму отобрала сына, на зло! Думаешь он мне нужен? Да плевать мне на этого спиногрыза, главное, чтобы мучалась эта скотина! Ясно тебе?!

– Предельно… А знаешь, я обязательно добьюсь чтобы тебя лишили родительских прав, а на счёт сына… Ещё раз хоть пальцем его тронешь, я тебя посажу!

Больше ничего не говоря, я пылающая от гнева вышла прочь из её камеры пыток, я была в нереальном бешенстве. Как я так могла поступить с Максимом и его сыном? Ведь это и моя вина что ребенок сейчас терпит все эти издевательства. Сев в свою машину я отправилась домой, в груди все щемило и бушевало от всего мною увиденного.

– Боже мой, что это с тобой?

Переступив порог собственного дома, в коридоре столкнулась с обеспокоенным лицом брата, который стоял прислонившись к стене с чашкой горячего и дымящего кофе, внимательно меня рассматривая пристальным взором.