— Ты права. Я не позволю относиться к себе так. К тому же, я не знаю этого парня. Почему я делаю то, что он хочет? Только потому, что он умеет дарить умопомрачительные оргазмы? Ну, знаете, что? Мой вибратор тоже на это способен, — разглагольствую я.

— Правильно, девочка! — Восклицает Рейчел.

— Я иду гулять, — говорю я подругам, хватая свои вещи и выходя за дверь. — Позвоню вам обеим позже. Люблю вас.

— Люблю тебя. Оторвись. — Смеется Эви, прежде чем я отключаю звонок.

Не понимаю, почему я так легко потакаю желаниям других людей. Мне нужно помнить, что я взрослый человек. И могу делать все, что захочу. Мне не нужно ни перед кем отчитываться.

Именно это я говорю себе, шагая по казино, прежде чем выйти на душный ночной воздух. Я смотрю на небо. Здесь не видно звезд. Я скучаю по звездам. Как только я делаю еще один шаг вперед, кто-то хватает меня за руку и дергает назад.

— Где тебя, блять, носило? — Шипит мне на ухо знакомый голос.

— Ай, Оуэн, ты делаешь мне больно. — Я пытаюсь высвободить руку, но его хватка только усиливается, когда он тянет меня прочь от входа в более темное место. Вокруг нас полно людей, но никто не смотрит в нашу сторону.

— Делаю тебе больно? Как, по-твоему, я себя чувствовал, стоя в той гребаной церкви и ожидая тебя? Какого хрена, Шарлотта? — Рычит он.

— Да? А как, по-твоему, я себя чувствовала, когда вошла и увидела, что ты трахаешь мою сестру? — Я толкаю его в грудь, и от шока он ослабляет хватку.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — говорит он.

— Неужели? Значит, это... — Я достаю свой телефон и открываю видео. — ... это не ты с Мелани? — Я тычу экраном ему в лицо.

— Шарлотта, детка, это просто недоразумение. Это ничего не значит. Я люблю тебя. Мы можем все исправить.

— Ты меня не любишь. И никогда не любил. — Я толкаю его еще раз, и он, наконец, полностью отпускает мою руку. — Удали мой номер и езжай домой, Оуэн. Я больше никогда не хочу тебя видеть, — говорю я ему и убегаю обратно в отель.

Слезы текут по моим щекам, пока я иду к лифтам. Я не знаю, почему плачу. Меня раздражает, что я снова позволила ему довести себя до слез. Я сердито вытираю лицо руками.

Когда я возвращаюсь к пентхаусу Луи, то понимаю, что мне никак не попасть внутрь. Поэтому я иду в свой номер и провожу карточкой по приборной панели. Переступив порог, я тут же сбрасываю туфли. Затем снимаю платье. Я оставляю его на полу в гостиной и иду к кровати в одних трусиках.

Вот тебе и ночь свободы и веселья. Мне следовало послушаться Луи и просто дождаться его. Он прав. В этом городе полно никчемных придурков. Мой бывший – один из них.

Глава 19

?

Неделю назад я бы наслаждался открывшейся передо мной сценой. Повсюду красивые, полураздетые женщины. А сейчас все, чего я хочу, – это вернуться домой, к Шарлотте. Эти цыпочки меня ничем не привлекают. Хотя, судя по улыбке на лице Эммануэля, он очень доволен ночным развлечением.

Он с ухмылкой наклоняется вперед.

— Кто она?

— О ком ты? — Я оглядываюсь по сторонам, ожидая, что он укажет на одну из девушек.

— О той, кто держит тебя за яйца. Ты даже ни на кого не посмотрел. — Он обводит рукой комнату. — А уж я-то тебя знаю. Если тебя не интересует ничего из здешнего меню, значит, у тебя есть кто-то другой. Кто она?

— Она – не твое дело, — говорю я ему. Моя челюсть сжимается.

— А, значит, я был прав. Ты нашел себе жену. — Он смеется. — Никогда не думал, что доживу до этого гребаного дня.

— У меня нет жены. — Я закатываю глаза.

— Если она настолько особенная, что ты хочешь скрыть ее от своих друзей, и тебя явно не интересуют другие варианты, тогда, возможно, стоит сделать ее женой, — говорит он.

— Да что ты, блять, можешь знать о жене? Твои самые долгие отношения длились... сколько? Пять часов? — Парирую я.

Эммануэль пожимает плечами.

— Я не испытываю потребности или желания заводить жену.

— А я, по-твоему, испытываю? — Я приподнимаю бровь, поднося стакан ко рту.

— Если ты нашел кого-то, кто готов терпеть твою жалкую задницу, оставь ее себе. Она явно единственная в своем роде. — Засранец снова смеется. На этот раз громче.

— Отвали. Все не так уж и серьезно, — говорю я, не зная, вру ли себе или ему.

— Конечно, нет. Где она? — Спрашивает он.

— Не здесь, — ворчу я.