— Как будто это так легко сделать! — глухо рыкнула Люца, взбешённая упёртостью собственного характера и отсутствием гибкости мышления, и сунула ключ от двери в руку опешившему Данияру. — Занесите и оставьте коробки на столе, мне надо срочно отойти по делам.

Потратив больше часа на поиски приятелей, которые хоть что-то знали о Тихоне, поскольку напрямую с ним связаться не могла после того, как с психу удалила номер, Люца через третьи уши смогла узнать, где он теперь работал.

Встав напротив центрального входа высотного здания, в котором расположился офис одного из крупнейших заводов синтетического каучука, она размышляла, что ей делать дальше. Пристать к девочкам на стойке регистратуры или примитивно засесть в засаду?

Однако удача оказалась на стороне Люцы. Ей даже определяться со своими планами не пришлось — Тихон сам выскочил навстречу. Шёл, уткнувшись взглядом в длинный список, весь из себя такой смешной в нелепом офисном костюме, словно с чужого плеча. И почему без куртки в такую холодину бегает?

— Привет. — Она встала перед ним, с удовольствием разглядывая симпатичное лицо с лёгкой щетиной. Почти не изменился.

— Привет, — отозвался он, смотря на неё ошеломлёнными глазами, отчего аж руки зачесались его за щёчки потискать. И когда таким милашкой успел стать?

— Как у тебя дела?

— Скучал, — торопливо произнёс Тихон, и теперь в глазах читалась надежда. — Очень скучал.

Ей тоже хотелось пожаловаться, но вместо этого с губ сорвался более важный вопрос:

— У тебя девушка есть?

— Нет.

— Я хочу быть твоей девушкой! — объявила Люца, почувствовала, как у неё щёки защипало, но взгляд всё равно не отвела, продолжая смотреть в карие глаза напротив — единственный доступный источник коммуникации с ним.

— Хорошо, — ответил он в типичной для него чересчур спокойной манере.

— Ты не понял, чего я хочу? — напряглась она.

— Понял. Согласен.

Не такую реакцию Люца предвкушала увидеть. Нет, конечно, бурных восторгов от него бессмысленно ждать, но мог хотя бы улыбнуться, что ли. А может, она поторопилась с выводами, или они опять друг друга неправильно поняли?

Люца почесала лоб и ещё раз попыталась объяснить:

— Я имею в виду, что хочу встречаться, как парень и девушка. Влюблённая парочка. Там, за руки держаться, глупо улыбаться друг другу, есть из одной тарелки и, ну, иногда целоваться… короче, любовь, все дела. Понимаешь?

Вместо ответа Тихон подступил к ней так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке. Он чуть склонил голову набок, закрыл глаза и подался вперёд, чтобы на мгновение соприкоснуться с ней губами. Именно что на мгновение. Люца толком распробовать ничего не успела, как этот трусишка уже отодвинулся, взволнованно её разглядывая. Ещё и его запах ничуточки не изменился! Всё такой же уютный, как чашка какао посреди зимы перед растопленным камином.

— Нет, это не так делается, — проговорила она и дёрнула его за лацкан пиджака, чтобы показать, как правильно надо целоваться со всем пылом и страстью. А когда отпустила, то увидела, что у Тихона расцвёл не какой-нибудь скромный румянец на узких скулах, нет, у него всё лицо побагровело до самых кончиков ушей. — О мать моя медведица, какой ты милый! И теперь — мой! Мой милый чудик.

Тиская за контрастно горячие щёчки на фоне холодного воздуха, Люца ещё пару раз чмокнула его в губы. Её переполняло такой радостью, что казалось, она вот-вот лопнет от счастья.

Тихон аккуратно приобнял её за спину, чуть ниже лопаток, и предупредил:

— Быстро учусь.

— Ещё бы лучший студент на потоке, на четырнадцать лет приколотивший меня ко второму месту, быстро не учился! — воскликнула Люца, сама обхватила его за локоть и потащила в сторону ближайшей приличной кофейни. — Однако есть ещё ряд вещей, которые нам необходимо обсудить. Для этого предлагаю переместиться в более удобное пространство.

— Коллеги отправили за чаем.

— В жопу их чай, — отмахнулась она, догадываясь, как эксплуатировали её чудика всякие гады. — Своими ножками сходят, не сломаются.

— Уволят.

— Тебе важна эта работа?

— Нет.

— Ну вот и чё тогда париться? Как говорит мой дед: все любят удобных жополизов, оттого и пытаются внушить, что угождать другим важнее всего. А эти твои потребности — эгоизм. Но всё это чушь! Ты — самое важное, что у тебя есть. Поэтому надо слать в жопу любителей манипулировать чувством стыда. Не позволяй никому на себе ездить. Понял меня? — строго спросила Люца и заглянула в его лицо, впервые увидев там полноценную улыбку. Пусть и совсем скромную, со слегка приподнятыми уголками рта, но всё равно это прямо ошеломляло.