– Да. Да. Просто у меня столько всего на уме.
– Я посмотрел на часы. Было около одиннадцати, и мы, вероятно, еще какое-то время не увидим посетителей, поэтому я отложил блокнот в сторону.
– Я собираюсь перекусить. Хочешь, я тебе что-нибудь принесу?

– Нет, я в порядке. Но все равно спасибо.

– Всегда пожалуйста. Вернусь через час.

Я не пошел на городскую площадь, как обычно. Там еда получше, но это был тот же маршрут, по которому мы с Дарреном ходили прошлым вечером, и повторение тех шагов сейчас не принесло бы мне никакой пользы.

Я сел в свой пикап, выехал задним ходом с парковки и поехал в противоположном направлении, не позволяя себе даже мельком увидеть знакомую улицу в зеркале заднего вида. Свернув на следующую улицу, я перевел дух и попытался немного расслабить плечи.

Это было нелепо. Это не имело смысла. Что-то во вчерашнем вечере вызвало у меня тошноту, и... почему? У меня было больше связей на одну ночь, чем я мог сосчитать, включая несколько с коллегами, одноклассниками и близкими друзьями, и ни одна из них не доставала меня так, как эта.

Я старался не думать об этом, но насколько хорошо это когда-либо срабатывало? И чем больше я думал об этом, добровольно или нет, тем хуже я себя чувствовал. По коже побежали мурашки. Желудок скрутило. Каждый раз, когда я двигался, острая боль напоминала мне о чем-то, что мы сделали, о чем-то, что сделал он, и тошнота смешивалась с полубессознательным возбуждением. Например, если я поднимусь в свою квартиру и просто сдамся, позволив воспоминаниям захлестнуть меня, я не был уверен, встанет ли у меня или меня стошнит.

Или я ударюсь обо что-нибудь. Потому что я был зол, и я даже не мог понять почему. На себя? На Даррена? Черт, если бы я знал.

Мои мысли возвращались к тому моменту, когда я как бы невзначай спросил его, какая работа привела его в Такер Спрингс.

Я священник.

Возможно, в этом и была проблема. Вероятно, это как-то связано с его неловкостью этим утром; я не мог себе представить, что в его профессии поощряются отношения на одну ночь с почти незнакомыми людьми того же пола.

Но, в глубине души, что-то подсказывало мне, что я все еще был бы в таком же противоречивом настроении, даже если бы он улыбался и флиртовал этим утром и отправил меня восвояси, пообещав матч-реванш. Я ненавидел себя за то, что позволил себе так сблизиться с таким человеком, как он. Я очень старательно держался на расстоянии от религиозных людей. Им были рады за их убеждения, но они либо сильно кусали, либо были чрезвычайно застенчивы.

Вот только он был не такой, как другие. И вряд ли он был из тех, кто подвергает остракизму кого-то за то, что он гей. Он был слишком хорош в минете и сексе, чтобы тратить много усилий на то, чтобы избегать геев.

Но он все еще оставался христианином. Он все еще был священником. Он не только верил, но и проповедовал. Он привлекал других в свою паству. Он никак не мог понять, почему я вообще не доверяю христианам и обычно не могу смириться с мыслью о том, что нахожусь в одной комнате со священником.

И все же я провел ночь в постели с одним из них. И я наслаждался каждой минутой. Каждой гребаной минутой. Точно так же, как я получал огромное удовольствие от разговора с ним за парой кружек пива. Прошлая ночь была идеальным первым свиданием и первым сексом, за исключением одной маленькой детали, и я... я не знал, что с этим делать.

Единственное, что было ясно на данный момент, это то, что прошлая ночь была ошибкой.

В ПЯТНИЦУ вечером «Чернила Спрингс» всегда был открыт допоздна, и было без четверти десять, когда мы с Лейном запирали входную дверь. Мы поболтали пару минут, а потом он уехал.

Я не сразу поднялся наверх. Я долго стоял перед дверью, ведущей на лестничную клетку. Что, если Даррен не спит? Стены были такими тонкими, что я мог поклясться, что слышал, как по ночам по коридору ходят пауки. Если он не спит, он услышит меня. И тогда он может выйти. И я не был уверен, чего я боялся больше: того, что он почувствует себя так же неуютно и неловко, как и я, или того, что он вообще ничего не подумает о том, чем мы занимались прошлой ночью.

Я выясню это, когда наши пути, наконец, снова пересекутся. Очевидно, он смог переварить секс с мужчиной, которого только что встретил. Он и глазом не моргнул, по крайней мере, до следующего утра. И он не был пьян. Он был совершенно спокоен, и в нем не было и следа от виски, так что он чертовски хорошо знал, что делает, когда поцеловал меня, а затем предложил пойти к нему домой.

Священник, которому надоел случайный секс и интрижки на одну ночь. Какого черта?

Как бы то ни было. Я еще не был готов встретиться с ним лицом к лицу, поэтому сунул ключи в карман куртки и пошел по тротуару.