Паскудство, всегда есть какая-нибудь подлянка.

— Что с тобой? — я легонько похлопал по лицу лежащего Нильса. — Где болит? Слабость только в ногах или во всем теле?

Следопыт приоткрыл глаза, слабый шепот оказался едва различим.

— Везде болит. Везде слабость.

Его вдруг вырвало на каменные плиты. Проклятье, похоже все серьезней чем выглядело. Я потрогал лоб парня, кожа буквально горела огнем.

— У тебя жар. И сильный.

Похоже перестройка внутренней энергетики не завершалась, а значит и формирование Сумеречного Круга, когда в него попытались вписать новый символ, тоже.

— Ты видишь знак Метки? Он появился в пустой ячейке? — настойчиво спросил я, и требовательно потряс за плечи вновь собравшегося отключиться следопыта: — Это очень важно, Нильс! Ты видишь этот чертов знак или нет?

Голова парня качнулась, веки дрогнули, на меня уставились мутные глаза. Голос прозвучал тихим шепотом:

— Кажется да…

Пауза, я облегченно вздохнул, все не так плохо, главное сделано.

— Хорошо, значит процесс завершился. Это отличные новости. Все остальные проявления на физическом уровне можно устранить. Главное энергетическая матрица Круга встала на место и способна принимать другие конструкты, — я огляделся. — Где твоя сумка? Надеюсь ты пополнил свои алхимические запасы? Пришло время выпить зелье восстановления.

Слабый палец Нильса ткнулся в лежащую у стены кожаную сумку.

— Там… красный пузырек… среднего размера…

Я быстрым шагом подошел в указанном направлении, принялся копаться в сумке, ища нужную склянку. Стеклянный флакончик с насыщенной красной жидкостью обнаружился почти на самом дне, куда обычно кладут самые ценные вещи.

— Это всего лишь физическое недомогание от перенапряжения. Ты еще не привык к такому, поэтому организм инстинктивно хочет выключиться, взять передышку. Я подозревал, что так и будет, но надеялся, что все пройдет гладко, — объяснил я, приподнимая голову Нильса и просовывая ему между зубов горлышко открытого пузырька.

Следопыт сделал глоток, поперхнулся, затем еще один, часто задышал через нос, будто зелье оказалось острым, как жгучие специи. Реакция наступила почти сразу, глаза открылись, никакой затуманенности в них больше не было.

— Лучше? — спросил я, отшвыривая опустошенный флакончик к стене.

Нильс кивнул, кожа на лице порозовела, тело налилось заемной силой алхимического эликсира.

— Да, намного, спасибо, — поблагодарил он, вставая с пола.

— Отлично, значит можем продолжать, нам еще надо пробудить Обелиск…

В этот момент меня бесцеремонно прервали. В дверь снова забарабанили. В этот раз стук был не только громкий, но и уверенный, это хорошо чувствовалось, и я догадывался что услышу в следующий момент.

— Немедленно откройте! Здесь его превосходительство Жуэль Болсонар, бургомистр Винисгорда, он требует немедленно отворить! Если вы не подчинитесь, мы выломаем дверь!

Получив поддержку в лице начальства, стражники больше не колебались. Я скрипнул зубами, проклятье, как не вовремя. Но похоже делать нечего, придется открывать и успокаивать перепуганного градоначальника.

12.

— Они поддаются! Они поддаются! — с неверием и одновременно с восторгом в глазах прокричал Ерик. Мелкий хорек с редкими мышиными волосами подпрыгивал, не в силах сдержать воодушевления.

Толпа ревела, колыхалась, напоминая темную массу. Слышались крики, над головами горели факелы, разгоняя тьму посреди площади, примыкающей к резиденции бургомистра Винисгорда.

Людей удалось завести удивительно легко. Пара оброненных фраз здесь, несколько небрежно сказанных замечаний там, и вот слухи распространяются по городу подобно пожару. Переполненные в вечернее время кабаки стали отличной закваской для зарождения бунта.

Коста даже не ожидал, что все так быстро получится, недооценил царившие в бедных районах настроения. То и дело вспыхивающие болезни в пределах городских стен, вражеская армия в предместьях, невозможность уехать, приближающаяся зима, недостаток и подорожание продуктов питания, и постоянная угроза штурма в конечном итоге сыграли свою роль став катализатором постоянного страха.

Нужна были лишь спичка, чтобы вспыхнул пожар. Повод, который сплотит беднейшие слои населения, дав направление общему гневу.

Им стал бургомистр.

Бедняки и так недолюбливали богачей, а узнав, что главный из них собирается сбежать, бросив остальных на милость болезней, голода, холода и вражеской армии, пришли в справедливую ярость. Подогретые вином и элем, люди бросились на улицы, требуя, как они думали, справедливости.

Первые разгоряченные группы появились на площади из ближайших харчевен, затем весть о бегстве градоначальника Винисгорда разошлась широко, захватив самые дальние окраины. По мере распространения слухи менялись, вскоре большинство было уверено, что сбежать собираются все шишки города, начиная от членов Городского совета и заканчивая обычными богачами.