Все равно, что крестьянину из дикого средневековья, никогда не покидавшего деревню, и считавшего, что за околицей мир кончается, пытаться объяснить значение компьютерных систем. Он просто ничего не поймет, или истолкует на основе своих ограниченных познаний об окружающем мире.

— Не дергайся, — прошипел я, заметив, что Нильс согнулся, словно собираясь опуститься на колени.

— Ноги не держат, — пожаловался тот, но послушно выпрямился, несмотря на появление на лице гримасы боли. — Колени жжет.

— Нарушишь рисунок — сожжет изнутри, — пообещал я, параллельно наблюдая, как энергетические потоки перестраиваются в нужном порядке.

Разложенные компоненты вспыхивали и сгорали, от них к потолку шел легкий дымок. Но дальше происходило то, что не было видно простым человеческом взором — после каждого ингредиента оставалось частичка магической энергии разного типа и разного окраса, они переплетались между собой, присоединяясь к основному массе энергии. Основой служили лепестки белесого призрачного пламени, сворачивающиеся в спирали, как только поднимались от пола.

Эстетически это даже выглядело красиво.

Перед мысленным взором возник Сумеречный Круг, повис в воздухе, наливаясь силой. Сейчас он горел особенно ярко, лиловое свечение практически пылало. При этом символы заклятий получили необыкновенную контрастность, в малейших деталях видна каждая завитушка.

Центр — Средоточие, знак «Крепости духа» проявился, на мгновение застыл, а затем потек, подобно расплавленному металлу. Он плавился, одновременно видоизменяясь. Появлялись новые элементы, переплетаясь между собой, формируя отличный от прежнего узор, создавая другой знак, одновременно похожий и не похожий на старый.

Метка Тонких Путей наложилась на Крепость духа, вплеталась в него, становясь единым целым. И это спровоцировало новый виток изменений. Я чувствовал это, ощущал всеми фибрами души, как они проникают глубоко внутрь, дотягиваясь до каждой клеточки организма, затрагивая ауру, преобразуя ее по собственному образу и подобию.

Это оказалась гораздо более сильная перестройка, чем ожидалось. Она затронула все, включая Сумеречный Круг. Но при этом сами заклятья на первый взгляд визуально не изменились. Знаки остались прежними, только более контрастными, словно получив наведенную резкость.

Из груди вырвался вздох. Я открыл глаза, медленно оглядел заклинательный зал. Нильс стоял на своем месте, вытянувшись в струнку, будто готовясь взлететь. Лицо напряженно, глаза закрыты, руки свисают вдоль тела.

Я посмотрел на напарника через колдовской взор и почти сразу удовлетворенно кивнул, разглядев изменения, что и у себя. Метка вписалась в Сумеречный Круг следопыта, нужным образом изменив ауру.

— Эй, ты в порядке? — спросил я, одновременно пошевелившись. Мышцы побаливают, но не критично, кажется, ритуал прошел без эксцессов. Несмотря на опасения из-за остаточных проявлений энергии, которые, кстати, похоже почти полностью рассеялись.

Отлично, не хватало еще, чтобы это помешало пробуждению Обелиска. Древний механизм мог оказаться более требовательным к «чистоте» окружающего энергетического фона во время активации.

— Эй, просыпайся, ты что заснул? — я повысил голос, делая шаг в сторону, пока не выходя за пределы пентаграммы, но покидая вершину центрального луча.

А Нильс и правда казалось заснул, никак не отреагировав на оклик. Пришлось подойти, потрясти за плечо, приводя парня в сознание. На меня уставились замутненный взгляд.

— Что?.. Уже…? — он растерянно огляделся.

Черт, здорово его приложило, для меня все прошло гораздо легче. Видимо сыграла роль новизна Сумеречного Круга.

На полу все так же горели зажженные свечи, через узкие окна-бойницы продолжал доносится шум с улицы. Сколько прошло времени? Тридцать минут? Сорок? Кажется вечность.

Я прислушался к внутренним ощущениям. Вроде ничего не изменилось, но впечатление обманчиво, центр Средоточия пылал призрачно-лиловым огнем, показывая, что ритуал не прошел зря. Но главное — изменился сам знак, теперь он представлял нечто совершенное новое, невиданное ранее.

— Похоже все получилось, — я встряхнулся, покрутил затекшей шеей.

Нильс все еще находился в прострации, затуманенный взор скользил по окружающим предметам, но ничего не видел, следопыт смотрел внутрь себя.

— Очухивайся, сейчас не время заниматься самоизучением, — я энергичным шагом подошел к книге Основ, перелистнув сразу несколько страниц на описание Обелиска.

— Что-то мне хреново, — тихо промолвил Нильс и осел на подогнувшихся ногах на пол.

Дерьмо. Похоже для него ритуал и правда не прошел без последствий. В отличии от меня, чувствовавшего себя хорошо, следопыт имел бледный вид.