Даже это прозвучало, как издевка. Она как будто обращалась к заучке, которая обложилась книгами и дальше них ничего не видела.

— Знаю! — огрызнулась я.

— А хочешь знать, в чем твоя главная проблема? Ты теоретик. Выучить, рассказать у доски, получить пятерочку в зачетку… Даже не думая о том, что все это можно использовать не только для продаж какого-нибудь барахла, но и для вещей куда более важных и приятных. А вот я – практик, мне нравится экспериментировать и в реальной жизни применять знания, а не просто складировать их у коробочку у себя в голове. Хотя надо отдать тебе должное, рекламные слоганы ты выдаешь шикарные. Даже не видя товар, можно проникнуться и…захотеть.

Снова гадкий намек на моего отца.

— По-твоему это нормальные эксперименты? Слать голожопые фотографии отцу подруги? Нормальное применение знаний? Это подлость! Мерзотная подлость!

— Узнай он с самого начла, что я твоя подруга – у меня бы ничего не вышло. Он же хороший семьянин, а таких так просто с пути истинного не сбить. Пришлось постараться. Зато к тому моменту, как мы по-настоящему познакомились, я уже прочно поселилась в фантазиях Алекса.

Она говорила это с таким видом, будто гордилась. Будто сделала что-то достойное, победила в каком-то выдающемся конкурсе.

— Ты же сама росла в неполной семье, знаешь, каково это, когда отец где-то с кем-то, а не с матерью. И теперь вот так запросто сунулась к моему?

— Не тебе меня судить! — неожиданно зло огрызнулась она, — я, может, задолбалась слышать от тебя: папочка то, папочка се. Весь из себя такой хороший, положительный, просто батя года. А уж как маманю твою любит – просто обосраться и не жить. Ты уже в универе всем мозги вынесла своей семейкой! Кичилась этим!

— Я не кичилась. Я просто рассказывала о том, что для меня важно. Думала, что всем интересно… я же не знала, что ты...такая…, — каждое слово давалось с трудом. Мне будто песка насыпали в глаза, а рваные глотки воздуха не приносили облегчения, только жжение и боль, — вероломная.

— Бедняга, прям что ни день, то разочарование. Кстати, мамочке передавай привет. Она, конечно, та еще штучка. Все вещи на помойку пришлось отправить, — с некоторой долей восхищения произнесла Марина, — но что ни делается – все к лучшему. Алекс обещал устроить мне райский шопинг. Я бы лично ее за такой подгон отблагодарила, но, пожалуй, воздержусь.

— Это мой отец! А ты…ты просто шлюха!

— Твой отец, зато мой любовник. И в дальнейшем муж. Так что за словами следи, а то разозлишь будущую мачеху. И придется обсуждать с Алексом твое воспитание. И да, ты была права. Он замечательный, не то, что мой…козлина. Так, что спасибо за подарок, подруга.

Меня трясло. В висках бешено стучала кровь и, казалось, что еще немного и взорвусь.

— Лицо попроще сделай, Дашунь. Это же прикольно. Рожу тебе братика, будешь возиться с ним, помогать воспитывать…

Я не выдержала. Что-то внутри меня треснуло, со звоном разлетаясь на осколки и опаляя дикой яростью.

— Сука! — с этими словами я кинулась нее.

Она привыкла, что Дашенька – вафелька, мягкая дурочка, которую можно водить за нос, поэтому не ожидала, что наброшусь. Схвачу за распущенные патлы и начну со всей дури трепать из стороны в сторону.

Откуда только силы взялись! Впечатала ее в стену, в стол, так что кружки разлетелись, дергала так, что был слышен треск выдираемых волос.

— Дрянь! Тварь! Потаскуха, — протащила ее мордой по дивану, — Вали из нашей жизни. Шмара дешевая!

Она визжала, неуклюже прикрываясь руками, пыталась оттолкнуть, а в меня будто бес вселился. Я ненавидела ее так сильно, как никого и никогда прежде. Мне хотелось сделать больно, хотелось наказать ее проучить, вышвырнуть отсюда. Убила бы, наверное, к чертям собачьим, если бы вдруг рядом не раздалось:

— Даша! Отпусти ее немедленно!

А вот и отец пожаловал!

Несмотря на его приказ, я не могла отпустить. Просто не могла и все. Каждая моя клеточка, каждый мой нерв требовали отмщения и разрушения.

— Даша! — я почувствовала, как меня перехватывают поперек туловища чужие руки и буквально отрывают от земли, — Прекрати! Что ты тут устроила?

Я устроила? Я?

Мне все-таки удалось разжать пальцы.

В тот же миг, держась за свою потрепанную башку, Марина с воем отскочила в сторону:

— Она напала на меня! Я теперь буду лысой!

— Очень на это надеюсь! — выкрикнула я, брезгливо стряхивая ее волосню, которая осталась у меня в руках. Много волосни, целые пучки. Но мне казалось этого недостаточно, я бы с превеликим удовольствием вырвала ей все патлы.

— Даша! — снова прогремел отец, — а ну-ка хватит!

Я продолжала брыкаться:

— Пусти меня! Я ей сейчас покажу…

— Все! Довольно! — он встряхнул меня так сильно, что чуть язык не прищемила, — уймись!