Шрифт:
Она радовалась, как ребенок, и я радовалась вместе с ней…
Теперь эта помада красуется не только на ее губах, но и на моем муже.
Губы, подбородок, даже шея и воротник рубашки отмечены.
Запачканы…
По телу проносится дрожь омерзения.
Не могу смотреть, выворачивает!
С трудом сдерживая позыв тошноты, я дышу через нос часто-часто, иначе меня вывернет прямо под ноги.
— Ты тоже… Ева… Тоже скажи что-нибудь. Избитое. Как из анекдота. Что я все не так поняла, что ты просто… Не знаю… Просто решила купить белье и не придумала ничего лучше, чем попросить моего мужа… высказать свою точку зрения. Мужскую… Что вся остальная одежда на сушилке или в барабане стиральной машинке!
Начинаю говорить тихим голосом, но в самом конце почти кричу.
— Нет, — отвечает Ева твердо.
Она оборачивается в мою сторону и не спешит запахнуть тренч, демонстрирует себя во всей красе.
Все говорят, что мы похожи. Высокие, стройные. Но она после трагедии в семье похудела до предела и ее грудь смотрится как грудь подростка, но ноги, безусловно длинные, стройные и тренированные.
Ева посещает спортзал несколько раз в неделю, ее икры смотрятся точеными, а бедра узкие, без грамма лишнего жира.
Длину ее ног подчеркивают высокие ботфорты.
Дерзкие и сексуальные, как у шлюхи.
И пришла она тоже… как шлюха.
Используя приемчики один в один — тренч поверх тела, на котором из одежды только полупрозрачное белье.
— Я так не скажу. И Владик тоже так не скажет, — заявляет она. — Потому что Владик меня любит. И всегда любил… А ты была для него лишь заменой. Моей… бледной копией! — вздергивает узкий подбородок. — Но пришло время насладиться оригиналом.
Губы растягиваются в улыбке.
— Может быть, ты выйдешь и просто закроешь за собой дверь? Чтобы не мешать… — предлагает сестра.
Глава 2. Она
— Выйти, чтобы вам не мешать? — переспрашиваю я.
Медленно, как будто я стала заторможенной или все вокруг погрузилось в вязкое желе, перевожу взгляд на мужа.
Не знаю, что я ожидала увидеть в его глазах, но он с небольшой досадой отводит взгляд в сторону.
Злится, что я их застукала? Не дала свершиться грехопадению? Или они давно кувыркаются на этой кровати?
Как же тошно… Ведь всего позавчера… муж ласкал меня жарко, мне казалось, что мы шумели больше, чем всегда, и потом я долго пыталась понять, слышала ли младшая дочь, как увлеклись?
Но уже сегодня я услышала такое, от чего внутри все застыло, покрылось коркой льда и потрескалось.
Вниз полетели кровавые осколки.
Боюсь сделать шаг в сторону, иначе кажется, что я точно буду ступать по битому стеклу.
Выйти, чтобы им не мешать? А может быть, просто взять тебя за волосы, сестра, и протащить хорошенько? По всему нашему дому, по полу, по которому ты ходила, по мебели, на который ты сидела, по всем его поверхностям… Протащить лицом и выбросить за порог? Какая гадина… Жила и всегда с превосходством на нашу семью смотрела, еще так говорила о моем муже, со снисхождением, своего боготворила, а когда он погиб трагически и внезапно вылезли его долги, огромные суммы, вылезли какие-то подозрительные личности, которым задолжал ее муж, кому она позвонила? У кого в ногах плакала и кому благодарно целовала руки?
И, возможно, не только руки, если мой муж смотрит на нее… так?
— Может быть, тебе стоит умерить свой аппетит, Ева? И хотя бы прикрыться?
— Мы же все взрослые люди. И ты понимаешь, я дам твоему мужу то, чего ему так не хватает.
Муж сглатывает, слушает ее внимательно и… восторженно?
— Что ж, по-хорошему уходить не хочешь. Пожалуй, позвоню в полицию. Ведь я хозяйка в этой квартире, а ты… может быть, снова перебрала с вином? — спрашиваю я и выхожу.
Вдавливаю каблуки в паркет изо всех сил, надеясь, что хотя бы так смогу продержаться и не упасть.
Ради всего святого, только не упасть и не разрыдаться перед этими предателями…
Не скатиться в истошный вой и не поддаться липкому ужасу, который вот-вот начнет скручивать меня в свои сети…
— Владик… — мурлычет Ева.
— Кхм… — прочищает горло. — Ев. Тебе… Тебе сейчас лучше уйти. Правда. Дай с женой поговорить.
— Выставляешь меня в шаге от исполнения мечты? Неужели ты не понимаешь, что нельзя бросать заведенную женщину неудовлетворенной?
Я не должна это слушать, но лучше услышу. Я напрягаю слух, стоя в коридоре.
— Я… Я к тебе позднее загляну, — обещает муж и слышится, как он ее целует.
Мою сестру.
Потом она уходит…
Оставляет за собой тяжелый вишневый аромат Том Форд, от которого у меня начинается сильная мигрень. Я плохо начала реагировать на ароматы. Не переношу почти все…
Причина — беременность.
Поздняя, неожиданная беременность.
Мы предохранялись оральными контрацептивами, но таблетки не сработали… Я не всегда принимала их в одно и то же время, плюс было несколько дней, когда я вспоминала о них слишком поздно. Презервативы муж никогда не любил. Мы считали, что достаточно будет прервать секс и сдержанно выплеснуться сверху.