Шрифт:
В спальню?!
На эту кровать, на которой только что…
Развернувшись, я пнула мужа по ноге, наступила каблуком на его ногу в носке. Он чертыхается, взвыв от боли.
— Отпусти!
— Да, пожалуйста!
Муж разжимает пальцы, толкнув меня.
— Смотреть противно. Достала. Истеричка гребаная… Что ты на меня так смотришь? Да, я хочу твою сестру! ДА! У нас едва не случился секс… И если бы ты зашла чуточку позднее, застала бы нас в процессе. Теперь довольна?!
— Уходи.
Мне приходится привалиться к комоду и вслепую выдернуть первую попавшуюся вещь из ящика.
Прижать к носу, из которого фонтаном хлещет кровь.
Просто смешно… Мне сорок один, а у меня кровищи… как будто меня приложили носом.
— Ты кое-что не доделал. Ева ждет. Вперед… Поимей уже ее. Возьми… Фас…
— Хватит! — муж бешено сжимает кулаки. — Хватит раздавать мне советы! Я сам решу, кого, как и когда иметь, ясно? А тебе стоит прикрыть свой рот и успокоиться. И нет, милая, я никуда не уйду, пока мы не решим, как быть дальше.
— Развод! Здесь нечего решать. Завтра же подам на развод. Сразу в суд…
— И расскажешь об этом девочкам? — вкрадчиво интересуется муж.
Но эта вкрадчивость и мягкость — обманчивые.
Он в бешенстве!
— Обязательно. Дочери должны знать правду о папочке.
— Испортишь дочери свадьбу, а вторую расстроишь правдой так, что она завалит ЕГЭ и поступление в вуз? Тебе так не терпится расписать. какой я кобель и мудак? Так не терпится, что ты готова пожертвовать будущим наших дочерей? Правдолюбка ты наша! — рявкает. — Села и успокоилась… А еще… Еще бардак прибери. И учти… Из квартиры мы не выйдем, пока не придем к решению.
Глава 4. Она
— Прибери бардак?
Приказы мужа впиваются в сердце отравленными булавками.
— Да. Прибери! — нагнетает он голосом.
Владислав — не тот мальчишка, которым был раньше. Он всегда был напористым, с амбициями, жаждущим. Но в нем давно нет ни пыла юнца, ни его легкости. Они уступили место мрачной решимости и умению принимать важные и безумно сложные решения. Владислав стал тем, кто может отсечь гниющую конечность без долгих раздумий, если это сохранит все остальное.
Я им гордилась. Была как за каменной стеной и, признаться, ни в чем не нуждалась!
Ни я, ни наши девочки, так обожаемые им…
На свадьбу Вари муж не поскупился, устраивает все с размахом. Лучшее свадебное платье, аксессуары на заказ, шикарный ресторан, лучше флористы в городе... Перечислять можно долго-долго.
У нас с ним не было пышной свадьбы. О нет… Мы были студентами. Он — постарше. И на следующий день после свадьбы мы справили новоселье.
Влад торжественно перевез мои вещи к себе в общежитие и пообещал:
— Однажды ты проснешься и никогда не вспомнишь эти убогие стены. У тебя будет все, что ты захочешь.
Он оказался прав.
У меня есть все, что я хотела.
Во многом прав, за исключением одного — те самые убогие, обшарпанные, в пятнах плесени стены я помню до сих пор. Иногда они мне даже снятся — наш первый год совместной жизни…
Теперь у меня есть все и… нет ничего.
Какая разница, какой роскошный под твоей задницей трон, если тебя с минуты на минуту с него выкинут?
А меня… уже… Выгнали. Выперли с треском!
На пьедестале желаний и мыслей мужа — моя сестра!
Кошмар.
Я не понимаю. Нет.
Не понимаю и отказываюсь понимать: как же так?!
Если бы Влад завел интрижку с молоденькой, фигуристой шлюшкой, это было бы настолько типично и пошло, что вряд ли бы кто-то даже обратил на это внимание.
Ни его интрижка с молоденькой девушкой, ни мои слезы по этому поводу не стали бы сенсацией.
Не я первая, не я последняя.
Когда мужчины переступают порог сорока, у них начинается кризис. Седина в бороду, бес в ребро, это не выдумки, не фантом.
Это неизбежность большинства.
Да, есть редкие мужчины, которым удается избежать ярких терзаний этого возраста, но абсолютное большинство подвержены кризису и шторму, который он приносит вместе с собой.
Начинаются интрижки на стороне.
С другой женщиной, девушкой, девочкой. Как правило, сильно моложе.
Это отчаянная попытка убежать во времена, где задорно и весело, вкусно и запретно.