Шрифт:
Истерика напоказ, обморок, разорванная одежда…
Она же себя демонстрировала, и потом они много и долго говорили. Влад выяснял нюансы… Влад вникал в суть проблемы…
Мы взяли на себя часть проблем Евы, и вот как она мне за это заплатила — решила увести мужа из семьи.
***
— Зачем ты это сделал?
— Ты про меня и Еву?! Снова?! Разве это нуждается в объяснянених?
— Нет, я про стену. Ты ее ударил. Много фото разбил… Много стекла… Очень много… Я не буду убирать все это. Я согласна была прибрать за собой, но это… — показываю пальцем. — Это сделал ты! И, знаешь… Тут тоже были фото, которые мне очень… Очень дороги.
— Торговаться со мной вздумала? Думаешь, это хорошая идея сейчас? Совок в зубы и…
Он осекается.
Телефон в его кармане начинает звонить без умолку.
Ева вызванивает, что ли?
Влад вынимает телефон и подносит его к уху.
Одновременно с этим опускает пальцы свободной руки на мое плечо, сжав его, словно щипцами.
— Да, солнышко мое. Слушаю.
Солнышком он называет только старшую дочь.
— До мамы не можешь дозвониться? Она телефон в спальне оставила или в ванной. Нет, все хорошо. Мы сейчас вместе… Почему у тебя такой голос? Что случилось?.. — пауза. — ЧТООО?! Едем! Держись, моя девочка! Мы уже едем…
Сбросив вызов, Влад адресует мне жесткий взгляд:
— Варе стало плохо. Она упала в обморок и что-то говорит про кровь… Плачет… Мы должны быть рядом. Все остальное… подождет!
Глава 6. Она
— Что могло случиться?
Владислав меряет шагами длинный коридор больницы, пока дочь осматривают врачи.
Пока мы приехали, дочь уже забрали на скорой, и нам оставалось только поехать следом.
Влад гнал, как сумасшедший, пришлось просить его притормозить. И в один момент, когда он слишком круто вошел в опасный поворот, я в сердцах сказала ему:
— Спешишь на тот свет, оставь меня на этом!
Он посмотрел на меня искоса и усмехнулся:
— Уже мечтаешь от меня избавиться? После того, что узнала?
— Просто теперь не мечтаю, как раньше, что мы умрем в один день.
Муж ничего не ответил, только скрипнул зубами.
Фраза о том, что мы любим друг друга так крепко, что однажды умрем в один день, принадлежала ему. Меня покорила эта решимость, мрачноватая романтика, его напор…
Это было так глупо, мечтать, что мы будем жить, как в сказке, долго и счастливо, и обязательно умрем в один день.
Потому что когда-то мне казалось, что я не смогу без него даже дышать.
Но теперь, после его предательства, я цинично думаю, что хочу пережить мужа.
Хочу побывать на его похоронах и потом нарочно забуду приходить на его могилу, пусть стоит неухоженной. Хотя это ему не светит: Владислав же любимец и кормилец семьи. Уверена, за его могилой будет самый внимательный уход.
Надо бы прикупить себе землю на кладбище… подальше от него. У нас один участок выкуплен…
Опять же, когда я только узнала, что Влад купил землю на кладбище, для нас двоих, я жутко на него обиделась и не разговаривала с ним целых три дня. Не работало ничего — ни его подарки, ни внимание, ни долгие разговоры… Ни попытки объясниться, что земля там самая дорогая, а место — лучшее.
Мне казалось глупым расточительством покупать себе землю на дорогом кладбище, которое считалось помпезным. Когда мы умрем, нам будет плевать. Только живущие и здоровые цепляются за эти мерки богатства и роскоши…
Теперь мне за сорок.
Я до сих пор считаю тот поступок Влада глупым расточительством, но хочу позаботиться о том, чтобы после смерти точно лежать подальше от этого предателя.
Не знаю, сколько нам с ним отмерено богом, но точно знаю, что он присвоил себе всю мою молодость, плел о любви на протяжении всех этих лет.
Но теперь вдруг я оказалась лишь чьей-то бледной копией, и он посмел цинично предать меня…
С самым близким человеком.
И ее слова, слова сестры: мол, я всегда была ее бледной копией! Бьют, задевают по больному…
Правда ли это?
Не уверена, что хочу знать.
— Как это случилось? Как? — вопрошает вслух Влад и бросает на меня злые, темные взгляды.
Он бесится, потому что ни на что не может повлиять. Влад не выносит ситуаций, когда от него ничего не зависит.
Он так привык воротить большими делами, быть вершителем, что не в силах вынести даже получаса в неопределенности и удушающей неизвестности.
Не хочет чувствовать себя слабым и злится так, будто я виновата во всем, особенно в бедах старшей дочери.
— И этот… не отвечает!
Муж сжимает телефон в кулаке. Кажется, даже титановый корпус не выдержит этой хватки сильных пальцев.
Под «этим» Влад подразумевает Григория Савицкого, жениха нашей дочери.
— Попробуй ты ему позвонить! — командует.