— Конечно, Степан Алексеевич. Сейчас…

— Вот и славно.

Главврач лично провожает меня до палаты. Я успела его разглядеть: высокий, крепкий мужчина. Ему лет пятьдесят, не меньше. Черты лица крупные, как и он сам, но лицо располагает к себе, и глаза светятся участием и искренним интересом. Ко всему, что происходит вокруг.

Пока мы дошли до палаты, он несколько раз кого-то притормозил, уточняя, и его бесчисленное количество раз одернули. Еще его телефон бесконечно звонил, и всем нужен был Степан Алексеевич.

— Вот так всегда, стоит всего лишь на полдня отлучиться, как дел накопилась уйма. А вы у нас… Кузьма, кажется? — глаза вспыхивают. — Потапов через администрацию просил палату для дочери, Кузьмы Елизаветы.

— Да, Потапов — мой отец. Через знакомых попросил.

— Кузьма… Кузьма… Знакомое что-то. Так, погодите… Ааа… Кузьма Владислав — ваш муж?

— Он самый.

— Важная шишка. Интересно получается, — хмыкает. — А чего не в платной? По-скромному так… Просто вип-ку выбили в обычной больнице?

Он иронизирует, но как-то не зло, совсем не хочется огрызаться.

— Ну, если вы хоть что-то успели услышать… — развожу руками. — То недолго мне быть супругой важной шишки осталось. Я подаю на развод, и у него новая пассия.

— Скорее, старая.

— Вы что-то об этом знаете? — болезненно реагирую.

Главврач удивленно хлопает глазами, усмехнувшись.

— Я о возрасте. А вы о чем?

— О своем, конечно же, — говорю я, рассмеявшись в ответ.

Удивительно неловкий и в то же время живой разговор получается, и, самое главное, меня уже больше не трясет от нервов, за что, конечно, большое спасибо Степану Алексеевичу.

***

— Ты что-то хотела, милая? — протягивает Владислав, ответив на мой звонок.

У меня такое чувство, будто он нарочно решил натянуть на лицо самую мерзкую из всех личин. Или он всегда был таким, но я упорно смотрела на него через розовые очки…

Кажется, уже не девочка, и флер влюбленности давно должен был схлынуть.

Почему я верила в этого человека на протяжении такого длительного срока?

— Хотела, Влад. Суку свою придержи. На поводке. Или тебе доставляет удовольствие говорить ей «Фас» и смотреть, как она бросается на людей и устраивает сцены в людных местах? — говорю прямо.

— О чем это ты?

— О том. О твоей новой-старой пассии, сбывшейся мечте и бог знает как еще ты ее называешь! О Еве.

— Так. Что с ней?

— Ничего. Пришла закатывать сцены. Поэтому повторяю: хватит меня доставать! Хватит! Я тебя не держу, развлекайся, сколько влезет. Какого черта вы вообще ко мне лезете? Вы оба получили, что хотели!

— Ты в этом уверена? — роняет он холодно. — Что я получил, что хотел? Настолько плохо меня знаешь? Я разочарован…

— А я-то как разочарована, Влад. Я больше не вижу в тебе…

— Чего? — подначивает.

— Ничего, — отвечаю глухо. — Ничего в тебе не вижу. Ничего, достойного…

— Разлюбила, что ли? — хмыкает. — По щелчку пальцев?

Я тихо ахаю: он еще и не верит, что его можно разлюбить.

— Нет, не то, чтобы даже любви! Но элементарного уважения не осталось!

Влад тяжело и глубоко дышит.

Я тоже молчу.

Гнетущая тишина убивает.

Раньше я всегда могла подобрать слова, которые сгладят острые углы непростого характера, но сейчас не хочу быть для него ни мягкой, ни ласковой, ни теплой и уютной женщиной, в объятьях которой он мог расслабиться и стать терпимее.

Да о чем я вообще? Он только из постели Евы вынырнул… Вот пусть там и остается.

Ева, надо же…

Первородный грех.

Соблазн…

У судьбы есть чувство юмора…

— Я к тебе приеду, — наконец, сообщает он.

— Не стоит.

— Ты все еще пока моя жена. Беременная моим ребенком.

— Это ненадолго.

— На что это ты намекаешь? На аборт?! — взбесился. — Будешь рожать, я сказал!

— Не понимаю, чего ты добиваешься, Влад. Может быть, того, что случится выкидыш в условиях такого нервного напряжения?

— Что ты несешь? Я только что сказал, что хочу этого ребенка! — рычит.

— Ты его не получишь. Ни ты… Ни Ева.

— И ты решила в духе этого… как его… Черт, скажи, как фамилия того героя из драматической пьесы… — матерится. — Ты точно знаешь… Который кричал «Не доставайся же ты никому!»

— Не помню, Влад. У Евушки спроси. Она большая специалистка по пьесам и просто королева драмы.

— Я приеду проведать свою жену и будущего ребенка, — продолжает он. — Припудри личико перед встречей.