Шрифт:
«Пять минут до начала заседания Комитета по нравственности. Третий корпус, четвертый этаж, зал 403», — произнес синтезированным баритоном динамик над зеркалом.
Промыв вставную челюсть и водворив ее на место, Монктон широко улыбнулся своему отражению. Завтра те же люди снова построятся в колонны, и он расскажет им о благодетельности и необходимости страданий.
Ну а сейчас он будет разбирать неблаговидные поступки морально неустойчивых элементов. Прекрасное развлечение!
Не забыть бы парик…
28 апреля, 10:58. Наталия М
Первая буква фамилии обеспечила Наталии почти двухчасовое ожидание. Очередь перед ней насчитывала человек тридцать, по большей части — женщин. Они выходили из зала бледными, трясущимися, многие — в слезах. И при этом с просветленными лицами — ни дать ни взять грешники, приведенные к раскаянию…
Но спокойный и, казалось бы, безразличный вид Наталии их раздражал страшно.
— Сидит тут, кисонька, спокойная вся такая, — продребезжала очередная «грешница», проходя мимо Наталии.
— Вы ознакомились с памяткой? — нависла над Наталией распорядительница.
— Да.
— Прочитайте еще раз, внима… А, нет, вас уже вызывают, идите.
В зале царил полумрак. Отчетливо пахло потом. Ровно посередине стоял некрасивый деревянный стул с высокой прямой спинкой, вызывавший самые неприятные ассоциации. На него были направлены сразу три лампы. С потолка свешивался кронштейн с камерой. По правую сторону от стула изображал статую вооруженный сотрудник Службы общего контроля. Явно давно не мывшийся.
Вдоль дальней стены тянулся длинный стол, за которым восседали члены комиссии. Дисплеи лежащих на столе планшетов слегка подсвечивали снизу лица, но черт было не разобрать.
Наталия встала рядом со стулом. Включилась запись гимна — сокращенной версии специально для подобных мероприятий.
— Садитесь, — произнес председатель комиссии, когда в последний раз жахнули друг о друга оркестровые тарелки. Наталия узнала голос нового проповедника.
Сверху спустилась камера и вперилась «подсудимой» в лоб.
— Имя и номер.
— Наталия М., личный номер М459900.
— Вы знаете, почему вас вызвали?
— Понятия не имею, господин председатель, — ответила Наталия.
— Хорошо, мы объясним, — сказал председатель.
— Вам уже 33 года, — заявил член комиссии, сидевший справа от председателя.
— Вы не занимаете руководящих должностей, — продолжил голос, принадлежавший даме, сидевшей по левую руку от председателя.
— У вас отдельное жилье, — деловито отметил мужской голос с правого края.
— Весьма средние доходы, — добавил левый крайний.
— Так почему вы еще не замужем? — вопросил председатель.
— Почему вас это интересует? — осведомилась Наталия.
— Здесь вопросы задаем мы! — хором рявкнула комиссия.
— Простите, — неизвиняющимся голосом ответила Наталия.
— Я жду ответа, — решительно заявил председатель.
— Я справляюсь сама и не нуждаюсь в муже. Этот ответ вас устроит?
— Нет, — ответила десница председателя.
— Так не пойдет, — заявили с правого края.
— Не годится совершенно, — отрезала соседка председателя.
— Какой эгоизм, подумать только! — воскликнули с левого края.
— Ваша самонадеянность выглядит прескверно, — сказал председатель. — Видимо, либо вы втайне распутничаете, либо у вас проблемы со здоровьем — больше ничем ваше отсутствие интереса к семейной жизни объяснено быть не может.
— Никаких иных объяснений, — категорично заявила соседка председателя слева.
— Подумайте об Империи, наконец! — возвестили с левого края.
— В нашем государстве женщина — это не только гражданская и трудовая единица, но и носитель вполне конкретных функций, — назидательным тоном произнес Монктон.
— И обязательств! — почти крикнул сидевший на левом краю.
— Да, — заглушил его сосед председателя справа.
— Дети, — пояснили с правого края.
— Семейная жизнь и дети. Минимум двое, — констатировала соседка председателя слева.
— И этому идеалу вы отказываетесь следовать, — заявил председатель. — Так не пойдет. Если вы сами не в состоянии наладить свою личную жизнь, мы окажем помощь. Для этого существуют и средства, и возможности. Если у вас проблемы со здоровьем, обращайтесь к специалистам. И не затягивайте с этим. Встаньте.