— Главное, есть куда отступать, — сказал Кернун.

— Ладно, начнем, пожалуй, — произнес Оберон. — Итак, наш первый лот: У. Элтар, «Программирование промышленных контроллеров». Кому?

— А вот возьму, — сказал Белиал. Оберон протянул книгу ему.

— Смотрим дальше: У. Чосер, «Малые поэмы» в подлиннике. Если никто не возражает, я их прикарманю.

Поскольку возражений не было, Оберон затолкал книгу в передний карман панциря.

— Так… И. Виттар, «Радиоэлектронная борьба», издание самого начала века.

Альва протягивает руку, не отрывая глаз от монитора. Книга передается ей.

— Так, а это что?.. «Filiocht Ghaelach» [11] , — Кернун, это по вашей части, — книга передается гаэлисту.

— У-у-у, какое сокровище, — бормочет он. — Навсикая, с меня переводы всего, что может вас заинтересовать.

Навсикая с благодарной улыбкой кивает.

— Что тут у нас еще? Ой, свят-свят-свят, — Оберон поднимает над головой две одинаковые книги в желто-черных обложках. Шандор Клаас Аркэндель, «Кто на самом деле ниспроверг Традицию» и его же «Восстановление Солярной империи».

— Чего только не приносит река, — прыснул Золтан.

Аркэндель в свое время оказался сущим Циннобером от истории и литературы. Инженер-экономист по образованию (злые языки уверяли, что незаконченному), в первое десятилетие века он стал штамповать одну за другой «исторические» книги, в которых с большим апломбом объяснял, «что и почему происходит» в Нортэмперии. Его объяснения, довольно топорные по языку, неизменно сводились к иностранным заговорам, которых «не могло не быть». Подтвердить свои доводы ссылками на какие-либо документы и свидетельства Аркэндель не мог, да и не пытался этого делать. Вместо этого он занимался разведением поклонников, которые остервенело тиражировали его идеи и заклевывали всякого, кто смел возражать.

И вышло почти как с Маханди: сначала серьезные ученые Аркэнделя игнорировали, потом насмехались, потом пытались освистывать и не пускать его в университеты. Доходило даже до потасовок, в одной из которых Виктору довелось поучаствовать.

А потом — а потом уже не осталось в Нортэмперии никакой исторической науки, один только Аркэндель. Правда, лет десять назад и его партию, и его самого тоже на всякий случай запретили.

— Вагант? — Оберон протягивал книги Виктору.

— Давайте. Кобольду сторгую. Спасибо.

— Следующим у нас идет… Греция. Золтан — это по вашей части.

— Спасибо.

— Так, а тут у нас что? У-у-у, опять t’arasz [12] : «альтернативная история с нашими победами» — Л. Ушкальт, «Парад в центре Галактики».

— У Анзиха целый шкаф этим забит. С пометкой «на растопку», — заметил Виктор.

— Иногда почитывал эту гиль в целях изучения, — произнес Золтан. — Изучать оказалось нечего: везде одна и та же идея, что, мол, нет никакого «хорошо — плохо», есть только «свой — чужой».

— Ну, да, а все остальное — «чуждые ценности» и гуманистическое бланманже с соплями, сбивающее с толку простых и бравых ребят, — добавил Кернун.

— Да, да, «по-настоящему свободным может быть только падение», — процитировал Виктор. — Из анекдота целую идеологию слепили.

— Анекдот анекдотом, а целое поколение на этом выросло, — заметил Сарацин. — А выросши, объявило войну этим самым «чуждым ценностям», в первую очередь собственной volinii [13] , и одержало уверенную победу.

— Громковато сказано, — хмыкнул Золтан.

— Едва ли, — ответил Виктор. — По мне, так в самый раз.

— В другое время я бы сказал «в топку», — заявил Кернун.

— Ну, так тоже не стоит, — ответил Оберон. — Хотя, конечно, макулатура первостатейная. Я сейчас вот вспомнил: в начале века была очень популярна одна заграничная детская сказка, а вернее, целая серия сказок про колдунов. Ее по всему миру читали, но почему-то именно у нас объявили, что с помощью этой сказки «ведется ползучая война против Нортэмперии».

— Да, помню такое, — ответил Виктор. — Потом еще «в ответ» издали что-то бессмысленно злобное про то, как нортэмперийские военные кадеты отправляются шерстить героев той сказки в пух и клочья, и даже сняли…

Мигнула лампа.

— Еще не хватало, — пробормотал Белиал.

— Что бы это значило? — спросил Виктор.

— Что угодно.

— На платформе гасят костры, — сказала Альва, вскакивая.

— Пойдемте-ка отсюда, — выразила общую мысль Навсикая.

Буклегеры торопливо надевают маски и куртки поверх «панцирей», хватают респираторы. Неразобранные книги рассовывают по свободным карманам, что и кому попало…