А в позапрошлом году оба снова случайно встретились на улице. Точнее, на пожаре, который Виктор и еще несколько гражданских помогали тушить. С тех пор Арманн неявно, но внимательно приглядывал за своим непутевым товарищем…

— Что ж, поздравляю: подозрения с тебя сняты, — сказал Арманн, раскрывая одну из папок. — Но на твоем месте я бы на ближайшее время залег под корягу. Хоть дворником где-нибудь, да устройся.

— Я должен повиниться перед тобой, полковник. Я явно недооценивал твое могущество.

— Оно, конечно, спасибо, да только тут не в моем могуществе дело, а в том, что пронесло тебя, засранца… уж прости за каламбур. Свезло тебе. Ой, как свезло. Основной фигурант дела, по которому тебя мариновали, — дядька ушлый: три проститутки нарисовали ему жирное алиби. В Осохране в тот же день, когда тебя задержали, грохнулась база данных, второй раз за месяц. Грохнулась так ловко, что теперь ни один сканер в городе вынесенные оттуда книги не распознаёт. Ну, а в норке твоей, книжный ты мой червячок, случился 451 градус по Фаренгейту, да.

Виктор молча уставился на Арманна.

— Не понял?

— Сгорела твоя «библиотека», — Арманн специально сделал ударение на третий слог. — K tra…matiri.

Резкий треск интеркома заглушил ругательство.

— Занят! — рявкнул Арманн, нажав кнопку. — Так вот, сегодня с утра там был пожар. Уж не знаю, что случилось. Но только, если бы там успели побывать, например, сотрудники Стабикома, да и нашли бы там твои шмотки и утащенные книги… Навинтили бы тебя на дрын правосудия, как ты в юные годы выражался, по самый си-диез.

— Си-бемоль, — мрачно поправил Виктор.

— Да хоть ля-бекар, babunamast [16] ! — воскликнул Арманн. — Никакого моего могущества не хватило бы, чтобы тебя отмазать, понимаешь?

— Слушай, — заговорил полковник вполголоса, — ты же умный человек, а? Вот какого черта ты так рискуешь? Без нашивок по ночам по улицам рассекаешь, да еще и с книжками. Заняться больше нечем, а?

— А тебе что в этом всем? — спросил Виктор, обводя взглядом кабинет. В ответ Арманн резко поставил перед ним табличку-треугольник со своими регалиями.

— Это — моя служба. И моя жизнь. Еще вопросы есть?

— Еще вопросов нет. Ну, а на свой ты и сам ответил, — отозвался Виктор, взяв со стола табличку и крутя ее так и этак. — У тебя твоя жизнь тут, а там, в «библиотеке», сгорел здоровый шмат моей. А быть может, и один из друзей. А у меня их и так негусто.

— Поставь мой понт на место… Нет, человеческих останков там не было. Можешь мне поверить, мы всё прошарили.

— Хорошо, коли так.

— Слушай… Давай я тебе коридор на кордонах выделю, а? Поедешь ты к себе домой. Писательская лицензия у тебя есть, сиди спокойно да кропай себе романы про освоение Юпитера, а?

— Юпитера, ага… Знаешь, полковник, для формы с погонами ты неуместно порядочный человек. С другой стороны, именно поэтому я думаю, что ты меня поймешь. Две недели назад еще один из моих немногочисленных друзей попал под профилактику на Паноптикуме. И лежит в коме. Мне тогда тоже досталось. Но мне по ноге прилетело, а ему по кумполу. Я нашел толкового, вроде, врача, но сам знаешь… Так что пока я отсюда не ходок.

— Понятно, — Арманн откинулся на спинку и повернул голову к стене. — Меня в тот день отправили на тушение пожаров в северных кварталах, а ответственным назначили этого… как его… Он еще потом доложил, что серьезно пострадавших не было.

— Угу, всего лишь лужи крови по всей площади, стрельба, разбитые головы. Доблестная победа соколов Нортэмперии над…

— Приказы о месте и времени профилактики приходят сверху, — перебил Арманн. — Причем с такого верху, что его к ночи лучше не поминать. Я тут повлиять на что-то бессилен.

— Это я уже понял, полковник. Спасибо, что спасаешь мою шкуру.

— Да. И еще. Под профилактику железно попадают те, кто и в самом деле в чем-то провинился, — добавил Арманн. — Кто что-то натворил или не сделал вовремя, по мелочи или по-крупному. В ста случаях из ста. Так что вы там оба оказались тоже, видать, неслучайно. Ну, с тобой все понятно, буклегер. Про приятеля твоего я ничего не знаю, но он, видно, тоже где-то набедокурил.

— А кстати… Я понимаю, это наглость с моей стороны, но — можешь посмотреть, есть на него что-нибудь?

Арманн взял в руки планшет.

— Как зовут?

— Антон М., работает в техотделе Kordo Konduktria, номер не помню.

— Так, смотрим, — сказал Армани. — Да, вижу его. Тридцать три года, холост, из семьи только сестра. У-y, близняшка даже… «Потенциально неблагонадежен» — мама, мне уже страшно… Так… Комнрав подозревает, что якшался с экзилитами и чуть ли не основатель движения.