Дымящиеся останки Аниты поспешно скрылись.

Наталия так и стояла, глядя перед собой в пространство. Бержер повернулась к ней.

— Раз уж вы здесь: пришел ответ на ваше прошение. Вам отказано.

Наталия кивнула.

— Это и есть причина, по которой вы хотели перевестись? — кивнула Бержер вслед начальнице и ее подручным.

— Нет, госпожа капитан, — отозвалась Наталия.

— Возможно, если бы упомянули об этом, ответ мог быть другим.

— Теперь это не имеет никакого значения, госпожа капитан, — безучастно ответила Наталия.

— Вы правы. Идите работайте.

Наталия, кивнув, ушла. После недолгих раздумий Бержер направилась в главный зал.

В тот момент, когда перед ней раздвинулись двери, освещение вновь погасло. Мгновением позже вспыхнули аварийки.

— Техбригада в зал Б, срочно! — раздалось по внутренней связи сквозь шипение статики. Все, кто находился в помещении, поднялись со своих мест, в воздухе разлилась тревога.

В зал вбежали несколько работников техотдела, в их числе Антон, сразу ринувшийся к серверной стойке. Индикаторы на ней мигнули и погасли еще до того, как он добежал до места.

И вдруг яркий свет полился оттуда, откуда его не ждали совсем — из окон.

— Смотрите! Что это? — раздались голоса. — Пожар?!

— Да это солнце!

Почти все, кто был в зале, бросились к окнам. Залезая с ногами на подоконники, задирая жалюзи, — так, увидев за окнами карнавальное шествие, школьники срывают урок.

— Всем немедленно отвернуться и отойти от окон! — рявкнул знакомый Сесиль плосковатый баритон. На приказ никто не отреагировал. Она что, одна его слышала? Стоявшие у окон по-прежнему не могли оторваться от источника яркого света где-то там, вверху. Сама Бержер находилась слишком далеко от окна, чтобы разглядеть его.

— Вернитесь на места! — крикнула Бержер.

— Всем немедленно отойти от окон! — снова раздался голос. На этот раз в нем слышалась… злоба?

— У нас практически нет электричества, — сказала по внутренней связи Бержер. — Техники, в чем дело?

— Пытаемся выяснить, — отозвались с противоположного угла зала.

Люди по-прежнему сидели и стояли на подоконниках. Но яркий свет за окном начал меркнуть.

— Проблема не у нас, снизу сообщили, что сбоит по всей округе, — услышала Сесиль голос кого-то из техников.

— Я не буду повторять в третий раз, — с угрожающим спокойствием произнес голос. И сразу же в зале раздался испуганный крик, а затем другой и третий: из решеток на стенах густо повалил дым.

— Вентиляция! Вентиляция накрылась! — закричал Антон, бросаясь к ближайшей решетке, чтобы перекрыть заслонку. Замок сопротивлялся, в пальцах не хватало сил, чтобы повернуть чертову ручку… поддалась! — скорее к следующей… Закрыл! Теперь следующая, скорее… от едкого дыма текло из глаз, и руки, и ноги слушались все хуже. Голову сдавило. Уже как сквозь вату в ушах он услышал, как Бержер приказывает всем лечь на пол. На пол… На пол…

…Там, где были окна, осталось лишь бледное светящееся пятно, вдоль которого тянулись во встречных направлениях струи дыма. А вокруг клубилась тьма. Антон понял, что лежит ничком, попытался подняться, но ему только и удалось что повернуться набок.

Внутри светлого пятна сгустилась тень, приобрела человеческие очертания — сделалась тонкой женской фигурой. Сестра… Подходит ближе.

— Пятнадцать лет, — голос ее прозвучал бесплотно, безжизненно…

— Пятнадцать лет, — хрипло, как будто отвечая вслух голосам из тающего сновидения, произнес Антон.

Из темноты донесся разноголосый шепот:

— Что ты натворил?.. Что ты наделал?.. Виновен… Смерть…

Земля дрогнула. Откуда-то со стороны послышались тяжелые, глухие удары, медленно обратившиеся в звук шагов. Сбоку из темноты на Антона надвигалась огромная безликая фигура. В руке у нее что-то блеснуло. Антон вновь попытался встать, но смог лишь приподняться на руках. Рядом с его головой в бетон впился громадный ботинок. Антон понял, что нависший над ним палач заносит карающее лезвие… что через миг бессмысленная сталь разорвет шейные мышцы, раздробит позвонки, рассечет спинной мозг… Голова стукнет об пол, а рассыпающиеся остатки духа продолжат падать — вниз, вниз, вниз, в небытие…

Вместо удара Антон почувствовал, как его вдруг подхватывают сзади за плечи, приподнимают, что-то прикладывают к лицу — маску. Из маски потекла жизнь — холодная, горькая, тоскливая, но жизнь. И легкие приняли ее, не спрашивая у своего обладателя, хочет ли он на самом деле жить дальше.

— Живой? Живо-ой, — прогундосил чей-то довольный голос.

Антону помогли подняться. Вокруг постепенно становилось светлее, дыма почти не осталось. Вновь заработавшая вентиляция неуклонно очищала воздух от всего постороннего. Вокруг суетились фельдшеры в противогазах, приводя в чувство тех, кто потерял сознание. Таких было немало.