Мог ли я представить себе, что с ними случится?

Сидя в массачусетском университете и чувствуя себя довольно одиноко, я, к своему возмущению, обнаружил, что, когда речь идет о Невиллах, размеры Банды Гольдманов в Мэдисоне могут меняться, — впрочем, так было и в Балтиморе со Скоттом. Сначала особое место в Банде заняла Александра, а за ней и Патрик Невилл.

Патрик приезжал в университет по вторникам, читать свой еженедельный курс. Поговаривали, что о его настроении можно судить по транспортному средству: в те дни, когда он пребывал в прекрасном расположении духа, он появлялся за рулем черной «феррари», на которой пролетал через Новую Англию как метеор; если же он сердился, то ехал на кроссовере «шевроле-юкон» с тонированными стеклами. Он пользовался огромной популярностью, студенты буквально ломились на его лекции.

Вуди и Гиллель близко сошлись с ним. В каждый свой приезд в Мэдисон он непременно их навещал.

По вторникам он водил их и Александру ужинать в ресторан на главной улице. Если время позволяло, сидел на тренировках «Титанов» в бейсболке клубных цветов. Он присутствовал на всех их домашних матчах и даже, бывало, на выездных, порой тратя на дорогу несколько часов. Гиллелю он всегда предлагал ехать с ним, и на матче они появлялись вместе.

Думаю, Патрику нравилось бывать в обществе Вуди и Гиллеля, потому что всякий раз он находил в них что-то от Скотта.

С ними он вел себя так, как хотел бы вести себя с сыном. Во втором семестре, когда футбольный сезон в Мэдисоне завершался, он регулярно приглашал их на выходные к себе в Нью-Йорк. Они наперебой рассказывали мне, какая у него шикарная квартира: вид из окна, джакузи на террасе, в каждой комнате телевизор. Вскоре они стали чувствовать себя у него как дома: рассматривали картины, курили, пили виски.

На весенних каникулах 1999 года он пригласил их в Хэмптоны. После экзаменов в университете они как-то на неделе заехали ко мне в Монклер на черной «феррари», которую им одолжил Патрик. Я предложил где-нибудь поужинать, но в их машине было только два места, и мне пришлось довольствоваться старенькой «хондой-cивик» матери. Они на своем рычащем болиде мчались впереди. За ужином выяснилось, что они слегка пересмотрели свои карьерные планы. Нью-Йорк перевесил Балтимор, экономика взяла верх над правом.

— Работать надо в финансах, — заявил Гиллель. — Ты бы видел, какую жизнь ведет Патрик…

— Мы тут обедали со спортивным директором «Джайентс», — сказал Вуди. — И даже на их стадион ездили, в Нью-Джерси. Он говорит, на будущий год пришлет скаута посмотреть, как я играю.

Они показали мне свои фото на газоне «Джайентс стадиум». Я воображал себе, как через несколько лет они на том же месте будут праздновать победу «Джайентс» в Супербоуле: Вуди, звездный квотербек, и его почти брат Гиллель, новый золотой мальчик, которого с руками отрывают на Уолл-стрит.

В начале их второго курса случилось немаловажное событие. Однажды Вуди, возвращаясь по 5-й автостраде в кампус, примерно на пятой миле после моста Лебанон чуть не сбил молодую женщину, которая шла по обочине. Стояла непроглядная ночь. Он немедленно затормозил и выскочил из машины.

— Ты в порядке? — спросил он.

Она плакала.

— Спасибо, все хорошо, — ответила она, вытирая глаза.

— Опасно так ходить по дороге.

— Я буду осторожнее.

— Садись, отвезу тебя, куда скажешь, — предложил Вуди.

— Не надо, спасибо.

— Садись, говорю.

Девушка в конце концов согласилась. В машине, при свете, Вуди показалось, что он ее где-то видел. Красивая девушка, коротко стриженная; ее лицо было ему знакомо.

— Ты учишься в Мэдисоне?

— Нет.

— С тобой точно все в порядке?

— Точно. Просто разговаривать не хочется.

Он замолчал и высадил ее там, где она попросила: возле безлюдной автозаправки на въезде в Мэдисон.

Звали ее Коллин. Вуди прочел имя на бейдже, когда назавтра увидел ее за кассой той самой автозаправки, у которой ее высадил.

— Так и думал, что где-то тебя видел, — сказал он. — Понял, только когда высаживал.

— Пожалуйста, не будем об этом. Ты заправился?

— Да, полный бак, колонка номер три. И еще вот эти шоколадные батончики. Меня зовут Вуди.

— Спасибо за вчерашнее, Вуди. И пожалуйста, не надо больше об этом. С тебя двадцать два доллара.

Он протянул ей деньги:

— Коллин, у тебя все в порядке?

— Все хорошо.

Вошел новый клиент, и она, воспользовавшись этим, попросила Вуди уйти.

Он не стал спорить. Что-то в ней его смущало.

Коллин была единственной служащей на автозаправке и целые дни проводила там в одиночестве. Ей было года двадцать два, не больше, она никуда не выезжала дальше школы, но уже успела выйти замуж за дальнобойщика из Мэдисона, который по нескольку дней в неделю проводил в разъездах. У нее был грустный взгляд и застенчивая манера не встречаться глазами с клиентами.