Шрифт:
— Вы уже подписали контракт с «Нью-Ингленд Пэтриотс»? — спросил комиссар.
— Нет.
— Тем лучше, иначе они могли бы потребовать от нас возмещения ущерба за подрыв своего имиджа.
Первым в гнетущей тишине снова заговорил комиссар:
— Мистер Невилл, я имел долгую беседу с ректором. Этот случай может запятнать репутацию Мэдисона и репутацию чемпионата. Все вокруг зациклены на подвигах Вуди. Если зрители узнают, что он принимал допинг, это станет сильнейшим ударом по всем нам, и мы хотим во что бы то ни стало избежать подобной ситуации. Но мы не можем закрывать глаза…
— Так что вы предлагаете?
— Компромисс, который устроит всех. Скажите, что Вуди получил травму. Что у него серьезная травма и он больше не сможет играть. Взамен Лига прекратит разбирательство, и репутация Мэдисона не пострадает. Это означает, что дисциплинарный совет университета не станет заниматься Вудро и он сможет доучиться у нас.
— Сколько времени он не сможет играть из-за травмы?
— Он вообще не сможет играть.
— Но если он не будет играть, ни один клуб НФЛ его не возьмет.
— Мистер Невилл, вы, кажется, не осознали всю серьезность ситуации. Если вы не согласны, мы начнем дисциплинарное разбирательство, об этом узнают все. В случае дисциплинарного разбирательства Вуди будет исключен из команды и наверняка исключен из университета. У вас будет возможность обжаловать решение, но вы проиграете, потому что результат проб однозначный. Я даю вам возможность похоронить эту историю, пока не поздно. Услуга за услугу. Репутация «Титанов» не пострадает, а Вуди закончит учебу.
— Но с его карьерой футбольного игрока будет покончено, — сказал Патрик.
— Да. Если такой компромисс вас устраивает, даю вам двадцать четыре часа. Соберите пресс-конференцию и объявите, что Вуди получил травму на тренировке и больше не сможет играть в футбол.
Комиссар вышел из кабинета. Вуди, в полном отчаянии, молча закрыл лицо руками. Патрик и Гиллель отошли в сторону.
— Патрик, — сказал Гиллель, — наверняка можно что-то сделать! Это же безумие какое-то, в конце концов!
— Гиллель, он ни в коем случае не должен был принимать талацен.
— Да не принимал он эту дрянь!
— Гиллель, я сильно сомневаюсь, что фармацевт ошибся, выдавая ему витамины. А его травмы доказаны.
— Да даже если мы допустим, что он намеренно принимал талацен! Это же всего лишь обезболивающее!
— Это лекарство запрещено Лигой.
— Мы сможем обжаловать решение!
— Ты же слышал: он проиграет. Я это знаю, и ты знаешь. Ему дали уникальный шанс сохранить место в университете. Если он подаст жалобу, вся эта история с допингом выплывет наружу. Он потеряет все: университет вышвырнет его вон, и никакой другой университет не согласится его взять. Он парень очень перспективный, ему надо доучиться. При таком компромиссе он хотя бы голову свою спасет.
В этот момент Вуди вышел из кабинета, встал перед Гиллелем и Патриком и сказал, вытирая слезы тыльной стороной руки:
— Ничего мы обжаловать не будем. Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал. Не хочу, чтобы дошло до Сола с Анитой. Если они узнают правду, мне будет слишком стыдно. Я ношу на майке имя «Гольдман». Я его не запятнаю.
Патрик созвал на завтра пресс-конференцию.
Леди и джентльмены, вынужден сообщить вам, что университет Мэдисона и команда «Титанов» постигло большое несчастье. Наш многообещающий капитан, Вудро Финн, получил серьезную травму на одиночной тренировке в тренажерном зале. У него порваны связки плеча и руки, и, вероятнее всего, он больше не сможет играть в футбол. Вместо него будет назначен новый капитан. Мы желаем Вуди скорейшего выздоровления и самых больших успехов в новой карьере.
По просьбе Вуди мы сохранили дело в тайне. Правду о том, что с его футбольной карьерой покончено, знали, помимо Патрика Невилла, только Гиллель, Александра, Коллин и я.
В день пресс-конференции тетя Анита с дядей Солом примчались в Мэдисон и провели там несколько дней. Ничего не зная об истинных причинах ухода Вуди из спорта, они вбили себе в голову, что вылечат его.
— Мы тебя поставим на ноги, — обещал дядя Сол.
Вуди уверял, что ему слишком больно и вряд ли можно надеяться, что однажды он вернется на поле. По настоянию тети Аниты он сделал рентген; снимок показал серьезные повреждения: сильнейшее воспаление сухожилий предплечья и плеча, а судя по УЗИ, даже частичный разрыв связок.
— Вуди, ангел мой, как же ты играл в таком состоянии? — ужаснулась тетя Анита.
— Вот потому больше и не играю.
— Я не специалист, посоветуюсь с коллегами из Джона Хопкинса, — сказала она. — Но вряд ли это необратимо. Будем надеяться, Вуди!
— Я уже не надеюсь. Неохота.
— Что с тобой, мой большой мальчик? — встревожился дядя Сол. — Ты совсем пал духом. Даже если тебе придется сделать перерыв на несколько месяцев, всегда есть надежда, что какой-то клуб тебя возьмет.