Судя по сагам, дружина-хирд, фирд (др. – исл. her?n) [1447] в эпоху викингов была не только «личным военным сопровождением» королей и знатных людей, она была основой их военной силы и поэтому играла столь большую роль в борьбе за власть и влияние тогдашних правителей разного ранга, что ее трудно переоценить и о ней следует поговорить особо.

«Сага о Харальде Серая Шкура», события в которой относятся к X в., рассказывает, что тогда «конунгов было много и у каждого была своя дружина» [1448] . Дружинников тщательно отбирали и проверяли «в деле», ценили, поощряли. После того как противники заключали временный мир, дружинникам могли предоставить некий отпуск [1449] . Каждый хёвдинг или херреман, имевший дружину, был для нее и для окружающих «дроттин» – высокодостойный (hedwaer?a) господин, патрон, сеньор. Эта позиция постепенно превратилась в звание-титул, которое считалось очень высоким. Например, в Дании и Швеции, согласно Снорри, только с появлением единого (верховного) короля титул «дрот», «дроттин», «дроте» стал цениться ниже конунга, заняв второе место в иерархии верховной власти [1450] .

В сагах дружине уделено немало места, правда, не столько дружинным порядкам, сколько самим дружинникам-хирдманам, отношениям воинов со своим патроном и их высокому положению в обществе [1451] .

Как можно убедиться, знакомясь с «Сагой об Олаве Святом» (гл. XVI, XVII, LVIII), у конунга было как бы две дружины. Первая, или «верхняя» дружина, собственно хирд, была боевым отрядом короля, его гвардией, охраной и состояла из особо доверенных людей. Не случайно др. – исл. her?n могло означать также окружение, двор короля или знатного человека. Воина из верхней дружины называли хирдман или тегн (?egn, thegn, ср. англ. – сакс. «тэн») – архаическое слово, обозначение свободнорожденного и знатного человека; в эпоху викингов это ближние подданные. И дружинник-тегн относился к ближайшим людям короля, именно тегны получали все главные назначения – военные, административные, дипломатические. Тегн обычно имел землю или наделялся ею в служебном порядке. Как правило, это был знатный человек, но к XIII в., в результате взаимного истребления знати в ходе междоусобиц, особенно в Норвегии и Швеции, в среду старших дружинников попадали и люди из верхушки бондов – хольдов (норв.) или стурбондов (шведск.).

«Нижняя», вторая дружина состояла преимущественно из дренгов, т. е. как бы «помощников», «прислуживающих», порученцев короля. Их частно называли «гости», но также «фелаги» [1452] . Дренгов было вдвое меньше, чем хирдманов, и они получали половинную по сравнению с хирдманами оплату, т. е. были значительно менее привилегированными. Их не нужно путать со слугами, в том числе с охранниками-хускарлами и свенами, которые могли выполнять обязанности и рядовых воинов [1453] , особенно у хёвдингов и богатых бондов. В случае надобности дренги присоединялись к хирду.

В сагах можно также найти сведения о наемных отрядах, которые использовались в критических ситуациях, возникавших в моменты схваток за власть или с соседними областями, позднее странами. Но подробностей обо всех этих людях и их службе немного. Основное внимание уделено хирду.

Снорри в «Младшей Эдде» пишет, что дружинники и «старшие среди домашней стражи», т. е. внутренней охраны, состоявшей непосредственно при особе короля, в кеннингах зовутся «внутренней дружиной» или «охранниками…» [1454] , а также «охранниками вождя» и «дружиной». Возможно, к числу доверенных воинов относились и те, кто караулил оружие (ср.: «Беовульф», ст. 400). Плата таким дружинникам зовется «жалованьем» либо «даром правителя», иногда – «вознаграждением внутренней дружины» [1455] .

Древнеанглийская песнь «Битва при Мэлдоне» говорит о войске и отдельно – о личной дружине вождя. В тяжелый момент битвы звучит призыв: «…сила иссякла – сердцем мужайтесь!» Тем более что «…судьба от смерти / того спасает, / кто сам бесстрашен!» и «Уж лучше воину уйти из жизни, чем жить с позором!» (ст. 318, 574–575, 2889–2890). Другая песнь, «Битва при Финнсбурге», утверждает, что при нападении врага на защиту вождя прежде всего должна встать его дружина (ст. 10–17):

В доме (соседнего?) «фризского короля» 60 его дружинников «…пять рубились дней, / и не пал, не попятился / ни единый из верной / стражи у дверей» (ст. 43–44).

Если дружина малого конунга могла состоять примерно из 10 воинов [1456] , хотя иногда и большего числа, то старшая дружина «главного» насчитывала не менее 60 воинов, а подчас и сотню, и много более.

При необходимости король мог увеличить дружину. В морских походах число дружинников зависело от размера корабля. В «Саге об Олаве Святом» сказано, что на его корабле была «отборная дружина» – 100 человек в кольчугах и вяленых шлемах, с которой он ходил в походы. На их шлемы белой краской было нанесено по два креста. Перед каждым боем, которых было много на его пути к власти, Олав совершал молебен. В «Пряди об Эмунде», где говорится о норманнах на службе у Ярослава Мудрого, в частности, указано, что в его «варяжской дружине» было 600 воинов – целая армия отборных бойцов; речь, несомненно, идет, скорее всего, о наемных воинах, а не о собственно дружине. На 30 кораблях Ингвара Путешественника, которые вели командиры-кормчие (стюриманы), могло разместиться от 500 до 1000, а в случае надобности и 1200 воинов [1457] , однако такая армия подчас собиралась для большого ледунга, так что и здесь авторы, вероятно, завышают численность участников похода.

Каждый дружинник должен был отлично владеть воинским искусством. Желая быть принятым на службу к королю св. Олаву, герой «Пряди о Тормоде» говорит о себе, что в свои 30 лет он убил уже шестерых людей и тем самым доказал, что может за себя постоять. Дружинники короля поддержали его просьбу, и Тормод стал сопровождать короля в его походах [1458] . Один из превосходных воинов Гуннар «сын Хамунда жил в Хлидаренди на гряде Фльотсхлид». Он был «рослый, сильный и очень искусный в бою. Он рубил мечом обеими руками и в то же время метал копья, если хотел. Он так быстро взмахивал мечом, что казалось, будто в воздухе три меча. Не было равных ему в стрельбе из лука, он всегда попадал без промаха в цель. Он мог подпрыгнуть в полном вооружении больше чем на высоту своего роста и прыгал назад не хуже, чем вперед. Он плавал как тюлень. Не было такой игры, в которой кто-либо мог состязаться с ним. О нем говорили, что ловкостью он превосходит всех». Красивый, светлокожий и светловолосый, он ко всему прочему «прекрасно знал правила обхождения, был вынослив, щедр и сдержан, верен в дружбе и строг в выборе друзей. Много у него было всякого добра» [1459] .

Этот великолепный образ хирдмана, искусно и, я бы сказала, любовно выписанный Снорри, дает представление об идеале мужа-воина, выработанном в сагах и поэзии эпохи викингов – по сути рыцаря. Конечно, этот образ является собирательным, хотя и соотнесен с некими реальными прототипами. Дела викингов показывают, что с правилами обхождения и сдержанностью дело у них обстояло сложно, но воины они действительно были превосходные. Очевидно также, что дружинники были именно профессиональными воинами, что важно для понимания методов удержания власти в тех местах и в те времена.