— Спасибо.

— Пожалуйста, мистер Салливан. Пожалуйста, позвоните мне или в офис клуба, если вам что-нибудь понадобится.

— Спасибо. — Я проводил его до двери и закрыл ее, когда он вышел на холод.

Я поежился и подошел к камину, протянув руки к пламени. Холодок пробежал у меня по коже, и, хотя я пробыл в помещении полчаса, мне никак не удавалось согреться.

В воздухе витал аромат дерева, ясеня и мебельного лака. После вчерашнего звонка Нелли, предупредившей их о моем приезде, бригада уборщиков вычистила помещение. Я надеялась, что суп был частью продуктов, которые они оставили для меня, потому что у меня не было сил готовить.

У меня не было сил ни на что.

Прошлой ночью, после изнурительного рабочего дня, посвященного подготовке к предстоящей неделе, которую я не мог себе позволить пропустить, я около полуночи поднялся в пентхаус, чтобы собрать вещи и поспать несколько часов. Затем, из-за прогноза погоды, я проснулся около трех, чтобы отправиться в путь.

Может быть, дело было просто в недосыпании, но я весь день чувствовал себя неважно. После тринадцати часов в пути, который из-за бури в Вайоминге был медленным, я чувствовал себя скорее убитым, чем сражающимся на дороге воином.

Поступали электронные письма и телефонные звонки с просьбой ответить, но все, чего я хотел, — это поспать. Но вместо этого я отправился на кухню, оборудованную по последнему слову техники, и приготовил себе чашечку кофе. Чем скорее я закончу с этой поездкой, тем лучше.

С горячей кружкой в руке я заставил себя подняться по лестнице и пройти по коридору в хозяйскую спальню. Спальня дедушки. В прошлый раз, когда я был здесь, я избегал этой комнаты, решив спать в гостевой. Из всех комнат хуже всего было бы пройти через его кабинет. И я, пожалуй, пока покончу с этой комнатой.

Мало что могло бы сделать этот день еще хуже.

В шкафу было пусто, если не считать красной лыжной куртки, которую он, должно быть, оставил дома. Я снял ее с вешалки — это могло стать началом моей кучки для пожертвования. В ванной было пусто, если не считать нескольких туалетных принадлежностей, которые команда клуба принесла этим утром. У них был устаревший список, потому что на прилавке стояли флаконы с женским шампунем и кондиционером.

Отложив их в сторону, я подошел к прикроватной тумбочке, где стояла только одна фотография. Я взял ее и вышел из комнаты, выключив свет. Затем я отнес фотографию в мусорное ведро на кухне и выбросил.

Это фото следовало выбросить несколько месяцев назад.

— Гребаный ублюдок.

Вся эта поездка была ошибкой. На самом деле, это был его способ мучить меня. Хранить эту фотографию, чтобы заставить меня выбросить ее, было садизмом.

Я ущипнул себя за переносицу, в висках у меня начало пульсировать. Затем я сделал большой глоток кофе, чувствуя, что он остыл.

Обойдемся сегодня одной комнатой. Я выпил остатки кофе и вышел из кухни в гостиную, планируя посидеть и посмотреть игру Кэла. Потом я собирался лечь спать.

Я уже почти добрался до дивана, когда в дверь позвонили.

— Уф, — простонал я и направился к двери, не испытывая желания делать счастливое лицо перед персоналом клуба. Я распахнул дверь, и в лицо мне ударил порыв холодного ветра. Я моргнул и отмахнулся от снега, который летел в мою сторону, только чтобы обнаружить, что на моем крыльце был не смотритель.

Это была Керриган.

— Здравствуйте, — сказала она.

Ее щеки раскраснелись. Носик порозовел, а за ее спиной над горами бушевала буря.

— Что вы здесь делаете?

— Нелли сказала, что вы будете здесь.

Христос. Эти женщины проверяли мое здравомыслие.

Очередной порыв ветра разметал каштановые волосы Керриган по лицу, и я потянулся вперед, взял ее за локоть и втащил внутрь, защищая от непогоды.

Она затопала ботинками по ковру.

— Я сделаю это быстро.

— Ваш кредит должен быть выплачен завтра. — Почему это было первое, что я сказал? Может быть, чтобы напомнить себе, что она была моим профессиональным знакомым, и не нельзя делать никаких глупостей, например, целовать ее снова.

— У меня есть чек. — Она полезла в свою сумочку, вытащила сложенный листок бумаги и сунула его мне в руку. — Держите.

Я открыл его и посмотрел на сумму. Сорок тысяч шестьсот двадцать три доллара.

— Это не все, — сказала она.

— Даже близко не все. — Это прозвучало резче, чем я хотел, и выражение крайнего унижения на лице Керриган было моим наказанием.

— Это все, что у меня есть, — сказала она. — Это немного. Немного, но все же что-то. И у меня есть план, который я хочу обсудить с вами.