Роберт шагнул вперед, в мир мигающих красных, синих, желтых и зеленых огней, и проследил взглядом за Ганн. Она прошла по центральному проходу между консолями, мимо кресла оператора и пары считывателей жестов. За проходом Роберт увидел лестницу, ведущую в темную шахту.

– Именно это я и собираюсь сделать, - сказала Ганн.
– Мне нужна исходная копия всех данных. Если я получу к ним доступ с обычного терминала, меня заблокируют. Там, внизу, это должно сработать.

– А получится?

– Должно.

– А если нет?

– Тогда ты пожалеешь, что не вернулся в свою камеру.

Роберт заглянул в шахту. Казалось, что лестница уходила в самый центр станции, освещаемая через каждый метр кольцом нежно-голубых светодиодов. Это напомнило ему тоннель гиперпространства.

Где-то в глубине мигали зелеными огоньками терминалы.

– Там, внизу, ты будешь как на ладони, - сказал Роберт.
– Там негде спрятаться. Если начнется стрельба, тебя зацепит рикошетом. Это похоже на ловушку.

– Вот почему ты и должен держать их подальше от меня.
– Она повернулась, чтобы спуститься, но остановилась и посмотрела вверх. Ее взгляд был твердым, деловым, такой он никогда ее прежде не видел.
– Эта информация должна выйти наружу. Эти данные важнее тебя и меня. Кто-то из нас должен довести это дело до конца.

Он ничего не сказал, пока она спускалась по лестнице.

– Опять я ухожу последним, - прошептал он.

Ему нужно было подготовиться к обороне.

Роберт окинул взглядом комнату компьютерного центра. Никаких полезных защитных экранов. Нападение могло произойти из любого прохода. В пять шагов он оказался у консоли, осматриваясь по сторонам. Пройдя по одному проходу, он смог заглянуть в главный коридор, где световая панель отбрасывала тень, это был примитивный датчик раннего предупреждения. Однако позиция оставляла его открытым для атаки из другого прохода. Несколько секунд поиска наилучшего компромисса показали, что идеальной позиции нет. Вероятным результатом будет выстрел в спину, и, вероятно, очень скоро.

Наблюдая и прислушиваясь, он снова обошел помещение по кругу. Его внимание привлекла статуэтка: двухдюймовая, блестящая оловянная фигурка воина с боевым топором в руке. Роберт повертел ее в руках и сунул в карман.

Он вернулся на свое место у одного из терминалов. Это была далеко не идеальная позиция, но другого выбора не было.

Он снял с плеча дробовик, вытащил обойму и проверил его действие, нет ли сопротивления или заедания в движении. Он извлек из патронника первый патрон, проверяя движение пружины. Еще одним уроком, который он усвоил на военной службе, было то, что нельзя долго держать пистолет заряженным. Пружины изготовлены из высокопрочной стали, и при слишком длительном нахождении в сжатом состоянии они теряют свою упругость, что может привести к заклиниванию патрона.

Однако следующий патрон быстро встал на свое место. Пружина была в порядке. В стволе были хорошие нарезы, никаких зазубрин или повреждений. Прицел был четким и точным. В целом оружие было в хорошем состоянии. Он собрал его обратно, боекомплект скользнул внутрь с холодным металлическим звуком. Роберт подождал немного, прислушиваясь к звукам из обоих проходов, но не услышал ни шагов, ни тревожных криков.

Роберт положил дробовик на консоль и вытащил два “Разрушителя смерти”. Он улыбнулся. Разработчик оружия был родственным по духу человеком. Он провел рукой по корпусу длиной почти в фут, включив оружие большим пальцем. Огромный излучатель засветился. Аккумулятор издавал тихое жужжание, а радиаторы, закрепленные под стволом, согревали его руку.

Заряжен, исправен и готов сеять легкую смерть.

И у него их было два.

На одном из экранов в другом конце комнаты мерцал неразборчивый текст. Он поднял взгляд: всего лишь программа технического обслуживания.

Роберт разместил “Разрушителей смерти” на консоли позади себя, затем схватил дробовик, поднял его над головой, бросил, развернулся к “Разрушителям смерти” и прицелился из них в оба прохода.

Слишком медленно. Он засунул оба пистолета за пояс - так было безопаснее, особенно если придется спешно перемещаться.

Он снова взял дробовик и привалился к консоли. Кнопки и циферблаты впились ему в спину, но лучше это чем пули. Ему просто повезло, что они точно не будут использовать гранаты. Прочные переборки обладали сверхъестественной способностью отражать ударные волны.

Он был готов настолько, насколько это было возможно.

В комнате было тихо. Роберт уже не обращал внимания на писк терминалов и щелчки разрядов конденсаторов. Он сосредоточился на звуках, издаваемых людьми. Шаги, слова, невнятное бормотание, шорох оружия по одежде, щелчки предохранителей - все, что могло принести смерть.

Роберт ждал. Воздух был сухим, усилилась жажда, и он вспомнил о ридквате Ультра. Он ничего не пил со времени гиперпрыжка внутри системы.

Труднее всего было ждать. Нелегко было контролировать уровень адреналина. Еще труднее сохранять концентрацию. Он читал военные статьи по этой проблеме. Большинство людей не могли сохранять концентрацию более пятидесяти минут. Обученные охранники справлялись немного лучше, но разум был создан для того, чтобы чем-то заниматься. Когда занятий не было, разум искал выход, отвлекаясь на мельчайшие детали, такие как обратный отсчет до конца смены, мешая самому себе достичь своей истинной цели: смотреть чтобы не проскочил ни один вражеский солдат. И так минута за минутой, минута за минутой.