– Это какая-то дурацкая история?
– огрызнулась Ганн.
– Ты знаешь, сколько пиратов было в моей жизни, когда я была ребенком? Куда бы я ни пошла, пираты следовали за мной по пятам, причиняя боль невинным, поджигая дома, воруя ценности, взрывая их корабли. С людьми происходили несчастные случаи, люди гибли. Никто не хотел брать меня на воспитание. Я была несчастным ребенком. Подружись со мной, и ты погиб. А сестры имели наглость сказать мне, что все это Божий промысел.
– Она бросила на него испепеляющий взгляд.
– Я тоже тонула, пират. Я была слишком глубоко, чтобы выплыть на поверхность, но это было не из-за того, что я что-то натворила. Это было из-за таких людей, как ты.

Роберт уставился на нее, остолбенев. Он убивал людей, многих, на самом деле, но все они пытались убить его или помешать ему, красть их вещи.

Их семьи, вероятно, смотрели на это по-другому.

– Я...- Роберт вздрогнул, но тут сканер пискнул, и они принялись за работу.

Два корабля приближались на одинаковой скорости. Связь активировалась, и на экране появилось удивленное лицо мужчины.

– Эллисон? Где ты была? Ладно, не бери в голову, хорошо, что ты жива. Мы думали, что потеряли всех.

– Нет, не всех. Я в порядке.

На его лице застыла улыбка человека, увидевшего, как возвращается его погибшая возлюбленная. Роберт наморщил нос.

– Что с пиратом?

Теперь Ганн улыбнулась так, словно они оба были посвящены в какой-то большой секрет. Она повернулась к Роберту.

– Он у меня, прямо здесь.

* * *

Роберт упал лицом на пол тюремной камеры, и это оказалось гораздо больнее, чем он себе представлял, но зато он понял три вещи. Во-первых, пол был из плотной керамики. Во-вторых, на космической станции были специально построенные тюремные камеры. Это означало, что он не был их первым заключенным, и, в-третьих, вращение станции создавало стандартную гравитацию Империи. Все это важные факты.

Люк за его спиной открылся, раздалось отчетливое жужжание трех плазменных лучей. Шаги двух человек затихли вдали, а один остался, чтобы понаблюдать за ним.

– Разве у заключенных нет прав? Спросил Роберт, голос его звучал глухо из-за разбитых губ.

– Если ты связался с Обероном, ты связался со всеми нами. Твои часы сочтены, пират, - раздалось у него за спиной.

– Это ты образно говоришь или как?
– спросил Роберт.

Голос фыркнул.

– Ты думаешь, что ты такой крутой? Подожди - узнаешь.

– А чем мне еще здесь заниматься?
– сказал Роберт.
– На самом деле я очень устал.

Он медленно вытащил руки из-под себя и попытался устроиться поудобнее. От побоев у него опухло и онемело лицо, а руки были неловко подогнуты, но он не доставит наблюдателю никакого удовольствия. Они должны были заслужить это.

Перед тем, как они поднялись на борт "Сайкера", Ганн объяснила Роберту методы допроса, которые применял “Круг”: хороший полицейский, плохой полицейский.

– Они поиграют с тобой, вытянут всю информацию, которую они смогут получить, а затем казнят.

Роберт подложил руки под голову, чтобы было не так жестко, и притворился, что храпит. В конце концов, он услышал, как наблюдающий за ним оставил пост и ушел по своим делам.

Роберт перевернулся на другой бок.

Камера была чисто-белой, стены покрыты гладким цементом. Не за что было ухватиться и сломать. Единственное что выделялось в помещении, был люк. Это был прямоугольник высотой в два метра и шириной в полметра, с тремя плазменными лучами, закрывающими выход из камеры.

Фиолетовая плазма - не очень хорошо. Световая панель над пленником светилась ровным натриево-желтым светом, сверху ее прикрывала пластиковая крышка. Не уверенный, что за ним наблюдают, он лежал неподвижно, ощупывая пластик взглядом в поисках краев, шероховатостей, всего, что можно было бы использовать, чтобы вскрыть его и получить доступ к панели сзади. Светильник выглядел ужасно надежно. Слишком крепкий для ногтей.

Конечно, Роберт и раньше бывал в других тюремных камерах, вместе с отцом в Олканце, и на гауптвахте, когда был молодым новобранцем. Возвращение к нормальной жизни далось ему нелегко.

Эта камера отличалась от всех предыдущих. Обычно выход есть где угодно. Даже если стены, крыша и барьеры непробиваемы, всегда есть человеческий фактор. Единственное, что объединяет все камеры, - это посетители. Заключенные нуждаются в еде, чтобы выжить. Эти расходы покрывались за счет извлечения ценной информации из заключенного, что означало разговор с ним.

Шли часы. Роберт наблюдал за пульсацией плазмы, прокручивая в голове различные сценарии. До прихода следователей ему нужно было встать на расстоянии полутора шагов от двери. Если следователь шагнет через люк направо, Роберт будет готов к удару. Если следователь шагнет налево, Роберт окажется в невыгодном положении. Следователь окажется слишком близко. Придется драться кулаками и локтями или коленями и лбом.

Если дознавателей будет двое, соотношение сил изменится. Ему нужно будет атаковать обоих. Первый удар должен нанести мгновенный урон – в позвоночник, горло или глаза, – чтобы затем успеть нанести несколько ранений второму, прежде чем вернуться к первому.