– Знаешь, должна тебя предупредить. С моей стороны было бы безответственно не рассказать тебе о рисках в подобной ситуации. Раз уж у нас деловой разговор.

Я изо всех сил делала очень серьезный вид.

Но если без шуток – тема деликатная, Филипп мог и в суд потом подать, если бы я умолчала.

Наверное.

– Я тебя слушаю.

Он тоже посерьезнел, даже нахмурился.

Мне вдруг захотелось провести пальцами по его безупречно вычерченным бровям.

Идеальным, как будто девочка рисовала их принцу, а не сами выросли у мужика на лице.

Физический контакт с Филиппом оказался слишком… безопасным.

К нему тянуло. Хотелось опять ощутить эту осторожную нежность.

И именно это было самым опасным, учитывая что сейчас происходило.

– В общем… – начала я, выдохнув. – Я девочка взрослая, как ты сам сказал. Не девственница. Бывало всякое. Но вот как-то так получается, что если у меня случался секс на первом свидании – это всегда, в ста процентов случаев переходило в долгие отношения. Один раз даже в брак.

Филипп смотрел на меня, не меняя выражения лица, словно ожидал, что дальше еще будет какое-то откровение. А я смотрела на него, потому что откровения закончились, и мне нужна была реакция.

– Ну и… что? – наконец спросил он.

– Ну и все! – развела я руками. – Не боишься? Я так понимаю, ни брак, ни отношения в твои планы не входят.

Он смотрел мне в глаза еще несколько секунд, а потом отщелкнул свой ремень безопасности и наклонился ко мне. Я вжалась в спинку кресла, не зная, чего ожидать, но он просто положил ладонь мне на щеку – и снова поцеловал.

Неглубоко, легко, нежно.

Летние солнечные зайчики даже не успели толком разгуляться, только повеяло полуденной дремой и запахом густой травы – и уже все кончилось.

– Набиваешь себе цену? – сухо спросил Филипп, отпуская меня и возвращаясь на свое место.

Он снова открыл мини-холодильник, достал оттуда бутылку воды, свинтил крышку и сделал несколько глубоких глотков. Я испытала сожаление – ведь он смыл со своих тот самый вкус виски с карамелью, который придавал дразнящее очарование его поцелуям.

– Может и набиваю! – с вызовом сказала я. – Почему всего шестьсот тысяч? Почему сразу не машина целиком? Как ты определяешь сумму? Был у тебя кто-то дороже меня? Или наоборот – я самая дешевая?

– Хммм… – он снова задумчиво сделал глоток воды и отставил бутылку в сторону. – Это не похоже на согласие. А вот это…

Он снова наклонился ко мне, и я с готовностью подставила губы, ловя его нежность и теплое дыхание.

– А вот это похоже, – с удовлетворением кивнул он, отстраняясь. – Я не буду ввязываться в торги, Вера. Мои условия названы. Так что ты решила?

– Ясногорская, семнадцать, корпус один, – ответила я.

– Что это? – удивился он.

– Отвези меня домой, как обещал.

Ленивая усмешка пробежала по его губам.

– У меня удобнее, – снисходительно бросил Филипп.

– Трешка в центре? – не выдержала я, снова вспомнив стендап.

– Что? – не понял он. – Нет, дом в лесу.

– Так ты замкадыш у нас! – Почему-то развеселилась я.

– Да-а-а-а-а… – протянул Филипп. – За твой острый язычок, возможно, стоит накинуть еще процентов десять.

Я фыркнула. Десять!

Мама говорила, что друзья семьи в моем детстве уверяли, что «Вождя краснокожих» О’Генри писали с меня. Как только я научилась выговаривать длинные предложения, от моих шуточек гостям спасения не было. Отчасти поэтому, думаю, она так муштровала меня в области этикета. Чтобы хоть как-то держать в рамках.

– Нет, – серьезно пояснил Филипп. – Дом рядом с Нескучным садом. В парке. Пять минут пешком до метро.

– И часто ты… пешком до метро? – не могла не поинтересоваться я.

– Нет, Вера, нечасто. Я люблю водить машину и кататься ночами. Совсем как ты. У нас вообще больше общего, чем тебе кажется.

Его пронизывающий взгляд заставил меня поежиться. Ничего особенного, но эта холодная сталь в глазах – как острие ножа, разрезающего на мне одежду.

Но не для того, чтобы наброситься, как дикий зверь. Для того, чтобы оставить обнаженной, без защиты – и увидеть, как я реагирую.

Он был слишком противоречивый, я терялась в разнонаправленных сигналах.

Холодный, спокойный, деловой.

Безопасный, нежный, красивый.

Циничный на словах – но невероятно романтичный в поцелуях.

Это интриговало.

– Кстати! А что будет с Наташкой? – решила я потеребить степень его циничности. – Ты станешь поддерживать ее проект? А то ты ее так жестко отбрил…

– Ничего страшного, – скривился Филипп. – Вернется. Я нужен ей больше, чем она мне.

– А я? Ты, выходит, испортил наши с ней отношения своим поведением.