А через миг в мой мозг хлынули чужие мысли, эмоции, желания. От осознания того, что хотел сделать со мной этот подонок, руки сжались в кулаки. Внутри все заледенело.

Убью гада.

Я неторопливо спустилась. Встав над свернувшимся калачиком аферистом, ощутила, как сила соскользнула с моих пальцев. Пол покрылся тонкой коркой льда. Испугано хлопая побелевшими от инея ресницами, этот моральный урод испуганно смотрел на меня. Он силился что-то сказать, увы, посиневшие губы не слушались.

— Запоминай, — в моём голосе завывала вьюга. — С этой секунды и днём, и ночью ты будешь постоянно жаждать секса с женщиной. Это стремление станет мучительным, невыносимым. Однако даже мимолётное прикосновение представительницы слабого пола будет порождать у тебя животный ужас и желание удрать как можно дальше. Но как только страх схлынет, сразу же вернётся возбуждение. И всё вновь повторится. До конца своей никчёмной жизни тебе предстоит страдать от желания физической близости с женщиной и бояться её до одури, — щедро зачерпнув силы, я выбросила руку вперёд. Через удар сердца серебристый узор окутал мужчину и без остатка вошёл в его тело.

— Ты блефуешь, — прохрипел отчим.

— Давай проверим, — холодно обронила я и небрежно ткнула носком ботинка мужчине в бедро.

И без того бледное лицо таракана стремительно позеленело. Истерично взвыв, он засучил ногами, пытаясь встать. Не вышло. В этот момент входная дверь распахнулась и в холл вошел Анатолий Федорович Кони. Не глядя на меня, менталист устремил взор на завывающего Антона Леонидовича.

Копается у вонючего таракана в голове?

Словно отвечая на незаданный вопрос, Кони побагровел от гнева, процедил:

— Я сейчас уберу эту гниду.

Быстро приблизившись к брачному аферисту, юрист схватил его за шиворот и поволок прочь из дома. Находясь в каком-то заторможенном состоянии, я посмотрела на ближайшую корзину с розами: на нежных лепестках медленно таял снег. Опустив руку в карман, погладила тёплую шёрстку ушастого друга, спросила:

«Почему „духи“ у меня вызвали отвращение? Это из-за дара серебряной ведьмы? Да?»

«Нет. В твоём ребёнке сила Дмитрия. Пока носишь его малыша, на тебя не подействуют ни яды, ни зелья, ни афродизиаки», — ровным тоном ответил Або.

Надо же.

Я озадаченно хмыкнула. Увидев вернувшегося Кони, вопросительно приподняла брови.

— Отчим вас больше не потревожит, — уверенно заявил юрист. Подойдя ко мне ближе, добавил: — Александра, вашему особняку требуется охрана.

— Согласна. Вы знаете, где находится ближайшее кладбище?

Совладав с изумлением, аристократ кивнул.

— Я и моя машина к вашим услугам.

— А что у вас здесь происходит? — послышался от входа удивлённый мужской голос.

Да сколько можно?! Мужики заходят как к себе домой! А может это управляющий?!

— Я видел Антона Леонидовича. Там, во дворе, — встревоженный незнакомец неопределённо махнул рукой. — Лицо в крови, глаза безумные, едва под мою машину не попал. Что у вас случилось?

Преступление и наказание у нас случилось. Но кровушку усатому гаду я не пускала. К господину юристу появились вопросы.

Украдкой глянула на Анатолия Федоровича: тот стоял с невозмутимым выражением. Вновь посмотрела на незнакомого мужчину: среднего роста, светловолосый, правильные черты лица.

В руке держит папку, знает не только имя-отчество таракана, но и как он выглядит. Вполне возможно этот человек — мой управляющий, но на все сто не уверена.

Решив не рисковать, я сухо поздоровалась:

— Доброе утро. Представьтесь, пожалуйста.

— Доброе утро, Александра Петровна, — досадуя на себя, мужчина поклонился. — Лицин Иван Иванович. Прошу прощения, что сразу не назвал своего имени. Решил, что в этом нет необходимости. Мы с вами однажды уже встречались, здесь на этом самом месте. Вы меня не помните?

Изобразив глубокий мыслительный процесс, я торопливо попросила тушканчика:

«Выручай!»

«Смотри», — лаконично предложил Або, и в мой разум снова хлынули картинки из чужой памяти.

«Вспомнив», то чего никогда не знала, я мысленно поблагодарила ушастую прелесть. И ровным тоном сказала:

— В тот день я вернулась из пансионата. Вы стояли в холле, поинтересовались моим самочувствием после дороги, я вам ответила. Однако и тогда вы не сказали своего имени.

— Разве? — Иван Иванович смущённо кашлянул.