Артур мгновенно переменился. Будто застывший зверь, который приманивал добычу достаточно близко, он скользнул ловким движением к Элизе и перехватил ее за плечи. Держа сильно. Крепко. До синяков на плечах. И впечатал ее в стену. Не касаясь поцелуем ее пока еще невинных губ. А пошло сминая грудь через одежду. Через тонкое прозрачное платье. Соски поддались под напором его пальцев и слегка затвердели. От чего же? От грубости? Хм… Эта птичка явно не так уж проста.

— А ты хотела бы, чтобы я завалил тебя на стол, задрал юбку, раздвинул тебе ноги и взял тебя, как последнюю служанку? Так сказала бы… — хищно выдохнул Артур на ухо.

Его красивые губы сложились в почти звериный оскал. Когда он впился поцелуем в ее шею, оставляя на нежной коже темнеющий след. Словно зверь, ставящий свою метку.

— Всегда рад услужить девушке… в ее желаниях! — его слова звучали горячо, зло — как угодно, но только не равнодушно!

Он сжимал Элизу в объятиях, представляя, как будет терзать губами каждый миллиметр ее прекрасного невинного тела. Еще не знающего, что такое удовольствие.

Ее глаза широко распахнулись, заблестели по-кукольному. Элиза не смела даже вырываться, все тело оцепенело в крепких руках Артура. Она лишь беспомощно уперлась изящными, тонкими ладонями в его грудь, даже через одежду каменную и веющую жаром. Он был таким сильным. Никакая ткань не могла скрыть широкие плечи, налитые сталью мускулы на руках, крепкие бедра. Но Элиза ощутила не только страх от напора этого хищника. Неожиданно для самой себя она коротко выдохнула, запрокидывая голову. Ведь его поцелуй обжег шею, как клеймо. Так стыдно, так горячо, словно она и правда была уже любовницей Артура, которую он клеймил своей отметиной.

— Нет… нет, простите, Ваше Величество! — тонко, испуганно выпалила Элиза. — Я благодарна, что… ах!

Элиза застонала, зажмуриваясь. Его ласки на груди были такими бесстыдными и горячими, что у нее чуть ноги не подогнулись. Она почувствовала себя ослабевшей, как от резко нахлынувшей болезни. И прикусила губу, чтобы не выдать новый стон. Мало вяжущийся со словами благодарности за свадьбу и чопорным, уважительным обращением к жениху.

У Артура даже ноздри задрожали от реакции Элизы на поцелуй. Или на касания по груди? Он не знал. Но жадно вдохнул воздух, прикрыв глаза от ощущений. И почувствовал, как завелся от Элизы. От ее тихих стонов и желания просто удержаться на ногах. Что-то внутри него не верило… в то, что Элиза настолько невинна.

— Не смей сдерживаться! Это приказ! — горячо и даже немного зло зашипел он на ухо Элизе.

Зло не на нее, а на ее дурную родню, которая внушила ей страх ко всему миру и к нему в первую очередь. И в бесплодной попытке выместить эту злость иначе, не словами, Артур замахнулся ладонью по ягодицам Элизы. Не так уж сильно. Скорее, звонко и стыдно, чтобы ощутила, что у него тяжелая рука. И что он не позволит Элизе хитрить. И скрывать свои эмоции. Она вся принадлежит ему. Вся до последнего вздоха. Каждая ее улыбка или стон сквозь разомкнутые губы, трепет ресниц — все это отныне его. И совсем скоро Элиза поймет, насколько… тесен ее ошейник. Этой птице некуда деться из золотой клетки. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Его ладонь скользнула ниже. Проверяя реакции. Проверяя ее послушание и то, как девушка усвоила его урок. Тот самый стыдный и горячий замах. Мазнула по ребрам Элизы и прошлась самыми кончиками пальцев по низу ее живота. Вдавливая платье в самую чувствительную точку. Лаская Элизу, он не ощутил на ней белья. Хм… Эта невинная пташка не так проста, как Артур думал? Или скорее, не так проста ее родня?

Элиза резко сдвинула бедра. Не из упрямства, не из дерзости, а из инстинктивного страха тела. Хотя было сложно напрячь ноги, которые еще минуту назад стали, как у тряпичной куклы! Но поздно… Пальцы Артура уже вжались между ее ног.

Элиза даже не застонала. Тонко, обреченно заскулила. Изогнутые в заломе брови, разомкнутые губы, дрожь ресниц — на миг она оказалась где-то на грани желания, удовольствия и муки. Всего вместе. Ее тело было слишком невинно, отозвалось мгновенно. Она невольно царапнула пальцами по груди Артура, словно забывшаяся кошка когтями.

Щеки Элизы залил румянец от осознания, что под платьем ничего нет. И стоило бы Артуру задрать платье… Наверно, именно поэтому тетя не разрешила взять кружева?

— Пожалуйста… — всхлипнула Элиза, глядя мутным взглядом. — Я еще… еще невинна.

Она пробормотала это едва слышно, сгорая от стыда. Должна была сказать. Ведь раз уже ее продали, то где гарантия, что не подложили под кого-то раньше?

— Я заметил, милая. Тихо, тш-ш, — тихо, почти ласково, как умел, проговорил Артур.

Он ослабил нажим внизу живота, хотя в голове мутилось от того, что Элиза без белья. В одном только тончайшем платье. Пытаясь успокоить девушку, Артур провел кончиками пальцев второй руки по щеке. Вздрогнул, ощутив, как на нем появляются когти. Едва-едва, девушка даже не заметила острое касание к щеке. Но он впервые опустил взгляд. Почему? Это даже смешно. Неужели Артур засмущался перед этой девушкой? Или, наоборот, пожалел Элизу? Ее тихий всхлип и бессильное царапанье пальцев по его груди заставили тихо зарычать. Запах ее кожи будоражил ему кровь. Артур все-таки не железный. И он зверь. Пора бы напомнить об этом?

— Стой смирно, Элиза, — приказал Артур уже мягче.

Однако под этой мягкостью бархатных ножен будто таилась острая сталь клинка. Артур не терпел непослушания. И сейчас потянулся в карман, чтобы достать… ошейник. Тонкий, черный, с крохотной изогнутой серебристой пряжкой. Будто сделанный для домашней зверушки. Элиза не знала, что этот ошейник заколдован. Что в нем таится защита от ее магии. Чтобы уже она… не могла никак навредить Артуру. Или себе? Сам не знал. Артур знал точно: он не даст этой девушке улизнуть, воспользовавшись магическими чарами. Слишком дорого он за нее заплатил, чтобы отпустить на волю.