Все забыли, что двое в латах где-то недалеко от ворот пинали друг дружку. И так как Николя выглядел опаснее, чем драчуны, то за ними перестали следить. И это была ошибка — они подкрались к Соколу, стоящему к ним спиной и ударили его валявшимся невдалеке камнем. Камень был тяжелый, поднимали его вдвоем. Он, конечно, не разбил скафандр, но с ног Сокола сбил. Тот упал, а аборигены в латах еще раз подняли и обрушили на лежащего камень. Прозрачный шлем скафандра, который должен был выдерживать выстрел из примитивного огнестрельного оружия, пошел трещинами. Заяц от увиденного закричал. Пилот отвлекся и в этот момент Николя выстрелил по двери катера, замок разблокировало, и стрелявший рывком выдернул лейтенанта из кабины. Рыцари, испугавшись вопля зайца, упали рядом с Соколом и громко завыли. В следующий миг катер стартовал и унесся за горизонт. Заяц, быстро сообразив, в чем дело, поскакал следом за угонщиком.

Лейтенант Гарин помог встать Соколу. Вся прозрачная часть скафандра историка пошла мелкими трещинами.

— Ну, мы и вляпались, Серега, — пожаловался он, помогающему снять шлем, лейтенанту. — Сейчас он рванет на корабль и угонит его.

— Э-это мы еще посмотрим. Мешок п-пройти трудно. Я сам десять раз вс-спотел, пока прошел. Сейчас заяц вернется, и мы по-олетим на корабль, и я вернусь на втором катере.

— А если заяц не догонит его, или он угонит наш корабль, то следующие десять или двадцать лет мы проведем на этой планете, — мрачно проворчал Сокол. — Это все равно, что срок получить. Тебе, когда нас заберут, будет сорок пять, а мне пятьдесят шесть.

— Э-это если выживем, — философски заметил Серега.

Издалека нарастал шум. Сперва он звучал как перестукивание маленьких молоточков. Потом стало понятно, что молоточков много. Даже очень много. К хаотичному стуку добавился противный визг, словно кто-то проводил металлом об металл, и от этого звука, хотелось заткнуть уши. Серега начал оглядываться по сторонам, в поисках источника шума, а Сокол, изловчившись, забежал на одну из насыпей и посмотрел сначала на городище за высоким забором, а потом по сторонам.

— Серег, — крикнул он оттуда, — это «чертова погремушка», так исследователи прозвали трамвай в закольцованной железной дороге.

Из-за ближайшего холма показались два колеса. Они ехали друг за другом, в точности повторяя движения, словно передвигались в одном им известном фарватере. Двигались они достаточно быстро, и с приближением грохот становился просто невероятным. Внизу, внутри колеса, гигантским хомяком, закованным в железо, бежал, иногда покачиваясь, трамвай. Это зрелище, увиденное впервые, настолько шокировало очевидцев, что они забывали о грохоте, и только стояли, глядя на приближающуюся чертову погремушку.

Обе погремушки докатились до ворот и остановились в том месте, где до этого стоял катер корабля «Победа». Из погремушки высыпали закованные в латы люди. Возможно, они собирались выдвинуть свои требования жителям поселения, но, заметив вновь прибывших, замерли на месте. После первого шока толпа откатилась к своим трамваям и начала совещаться, спрятавшись за одним из них.

Сокол спустился с горы, и они с пилотом заняли безопасную точку, прикрывающую с одной стороны их спины, а с другой дающую возможность быстро убежать между двумя рядами насыпей.

— Н-николай, — заикнулся Серега, — ч-что вы об этом думаете, как историк?

— Как историк я скажу — если бы на корабле были выходцы не из Европы, то нам было бы проще договариваться, а у этих история мрачная — рыцари, крестовые походы, инквизиция, да и предки их прибывшие сюда были последними религиозными фанатиками, а у фанатиков никогда нет мира в душе. Сейчас они посовещаются и решат, что с нами делать. Обычно на таких, как мы, реагировали нормально. Поселенцы даже брали лекарства, книги, давали себя лечить. Но тут такой дестабилизирующий фактор, как Николя. Кто его знает, кто это. Похоже, что мошенник или пират, может преступник. Ничего, короче, хорошего. И сейчас я вспомнил одну вещь, — почесал свободный от шлема затылок бородач, — на территории их поселения не было трамваев, а это значит, что они проиграли бой и у них отобрали транспорт. Это весьма странно, учитывая, что у Николя при себе был пистолет с как минимум одним патроном. На катере было оружие?

— Угу, — кивнул пилот, — но в сейфе с биокодом.

Тем временем от толпы отделилась делегация из троих человек и приблизилась к космонавтам на расстояние комфортное для разговора, чтобы и поговорить без крика — за воротами-то слушают, и чтобы убежать в случае чего можно было. Местных возглавлял крупный человек, на тело которого была надета бочка без дна с цепями, которые удерживали эту бочку на его плечах, как лямки удерживают сарафан на женщине. На голове его была надета кастрюля с прорезью для глаз. Руки и ноги главаря делегации были просто обвязаны тряпками. Защитный костюм второго больше всего напоминал средневековые латы, только изрядно помятые и многократно рихтованные. Длинный клюв его шлема походил на хищную птицу, и, глядя на этого рыцаря, космонавты с трудом сдерживались от смеха. Третий представитель рыцарей выглядел относительно нормально — вся его одежда была усеяна карманами, в которых, судя по виду, были рассованы куски металла. На голове каска, напоминающая круглую миску с небольшими краями.

— Что говорить? — обернулся одетый в бочку к человеку с карманами. Видимо его назначили главным из-за крупного вида. Голос его из-под ведра звучал громко, так что космонавты услышали все.

— Спроси, кто они? — подался вперед человек с карманами.

— Мы исследователи, — стал объяснять Сокол, не дожидаясь, пока человек в бочке развернется. — Прилетаем на эту планету с регулярностью раз в десять или больше лет, чтобы привезти лекарства и самое необходимое. Вот мы очередная миссия, но некто, назвавшийся Николя, угнал у нас катер. И этот Николя явно не из местных.