Корабль стал к нам боком и в этот момент заяц вскочил и резво ускакал от него по астероидам. Большой толчок и мы вынырнули с каменного пояса. Несколько сильных прыжков и мы стрелой несемся к воронке, которая затягивает приближающиеся к ней объекты.

Нам оставалось совсем чуть-чуть, когда по нам попали. Я ощутил сильный удар, буксировочный трос янгавальского производства не выдержал и разорвался. Я открыл глаза и понял, что меня притягивает к себе воронка. Она была очень маленькая, но меня притянуть умудрилась. Невдалеке на месте дергался заяц. Он не попал в поле действия воронки. Между мной и зайцем болтался сундук.

— Заяц! — закричал я, в надежде, что второе ухо ему не задело, и он услышит. — Заяц, пожалуйста, очнись. Не говори, что ты умер. Вы ведь живете вечность! Ты мне еще не рассказал, что это за сундук, и почему он так важен, раз мы отдаем за него свои жизни. Очнись, заяц! Я сейчас выплюну твою какашку.

Это помогло. Заяц дернулся, еще раз, поплыл к сундуку и головой, словно мяч, отбросил его в мою сторону. Меня засасывало глубже, отдаляя от зайца. Он пытался, плыл за мной, толкая собой сундук, а за ним плыл шлейф блестящих, словно далекая звездная россыпь, капель. Он ранен. Меня уже начало вращать. Заяц толкнул сильнее, и сундук попал в мои руки. Схватив одной рукой его за боковую ручку, я толкнул его вниз, как бы затыкая собой дыру воронки. Воронка заткнулась, подавившись сундуком, но на время. Этого времени нам хватило, что доплыл заяц. Я успел ухватить его за кольцо в ноздре, и меня рывком дернуло вниз.

Мы летели в трубе на скоростном лифте. Это, конечно, был не лифт, а узкий коридор из звезд. Словно ткань пространства вывернули наизнанку, а это технический рукав, через который чинят вселенную.

— Зайди в сундук, — тихо-тихо прозвучал голос зайца.

Я отпустил ручку и быстро всунул пальцы в замочную скважину. Кто-то разобрал меня на атомы и собрал обратно с другой стороны.

Как бы это ни смотрелось странно, но я завис в пространстве, обнимая за голову зайца. Левого уха у него не было, из косой рваной раны на животе вытекали перламутровые звезды, а само тело словно испарялось. Сломанной лапы уже не было.

— Я обманул тебя, заяц. Я не Пьеро. Пьеро меня назвал капитан корабля, а по документам я Пьер.

— Я знаю, Коломбина, — хихикнул заяц и закашлялся.

Звезды волной вылились из его живота и полетели куда-то вниз. Под нами была галактика. Наверно та самая, которую я видел в замочную скважину сундука.

— Почему ты назвал меня Коломбина?

— Потому, что ты часть жизни живешь в образе, который придумала твоя мама. Коломбина родилась, выросла и существует здесь, как персонаж сказки, и иногда приходит в твой мир, чтобы ты был ею.

Я попытался это осознать, но ничего не понял.

— Эта галактика придуманный мир. Все герои и персонажи, которых придумали разумные существа, обитают здесь, — закашлялся заяц и теперь звезды полетели и из его рта. — Боги тоже. Даже Вальхалла здесь есть. Вот почему этот сундук так важен.

— Но…

— Не перебивай. Я все расскажу. Здесь не только придуманные персонажи, но и те, которых придумают в будущем. На входе, между мирами, должен быть привратник. Куда исчез прошлый — никто не знает. Может он пропал из-за банды, которая охотится на сундук сейчас. Но, что бы ни произошло с прежним привратником, сундук избрал нового — тебя. Ты же сам наполовину придуманный персонаж — Коломбина, которая останется с этой стороны и не пропустит наружу тех, чья сказка еще не написана, как это произошло с космическими зайцами — люди не знают, откуда мы появились, а нас просто еще не написал автор.

— Но…

— Да, тебе придется исправить это, написать про космических зайцев. Тогда мы войдем в твой мир на законных основаниях.

— Я не умею, — всхлипываю, заяц исчезает практически на глазах, остается только голова, часть груди и лапа, за которую я его держу.

— Никто не умеет, и умеют все.

— Подожди, не исчезай! Я хотел спросить…

— Про какашку? — захихикал заяц. Лапа исчезла из моей руки, рассыпалась звездным дождем. Я обнял его голову с одним ухом. — Это не она, поверь. Это вопрос доверия.

— Да неважно с какашкой. Я думал, что мы будем с тобой жить здесь, я бы дал тебе имя — Безухов. Я Пьер, а ты Безухов.

— Хорошее имя, — улыбнулся заяц и его сломанный зуб мелькнул в исчезающей пасти.

В мою руку выпало кольцо, бывшее в ноздре у зайца. Оно оказалось серьгой. Я облокотился об сундук, и посмотрел на галактику. Красивая, яркая, словно нарисованная солнечными красками. Такая нереальная.

Стая звезд, на которую рассыпался заяц, рванула ко мне. Чем ближе они подлетали, тем отчетливее я видел, что это не звезды, а маленькие синие космические зайчата. Я подвинулся так, что закрыл спиной замочную скважину сундука. Стайка завозмущалась, словно воробьи. Я рассмеялся. Вдруг один зайчонок плюхнулся мне в руки и вцепился в серьгу. Я схватил пузатую мелочь за шиворот и поднес к глазам. У зайчонка не было одного уха.

— Ты прям как птица Феникс, Безухов, — сказал я зайчонку и засунул его себе за шиворот. — Без моего разрешения никто из сундука не выходит. Всем понятно?

Зайцы испуганно закивали головами. А я достал отмычку, открыл сундук и шагнул внутрь своей комнаты на Земле.