Она достала карту и пометила место. Ее метка тут же перекочевала на карту, что отображается перед моим внутренним взором. Если судить по метке, то от нее до нужной нам точки еще километра три. Далековато, но ничего — лучше уж так, а потом на месте разберемся, как будем действовать дальше.

— Согласны.

— Тогда вперед, — сказала она.

Мы двинулись по тропе. Альвы впереди, мы позади. Некоторые нет-нет да и оглядываются в мою с Лаской сторону. В их глазах только любопытство, нет и намека на презрение. Похоже, о нашем с девушкой подвиге раструбили по всему городу. И, видимо, он столь значительный, что даже среди стражников мы снискали уважение, хотя уверен, что многие просто не поверили в это. Так бывает везде и всегда. Кто-то совершает что-то невероятное, а потом другие в обсуждении начинают сомневаться и говорить типа: «Да там явно какое-то преувеличение! Да не могли они! Ты же сам видел того монстра» и что-то в этом духе. Скептики есть повсюду, и они имеют свойство убеждать людей, но во многих собеседниках они не столько вызывают скептицизм, сколько наоборот подогревают интерес, и такие люди уже пытаются сами узнать, а как же было на самом деле.

Через двадцать минут пути мы, сделав очередной поворот, увидели впереди массивное каменное здание с двускатной крышей, окруженное каменной стеной в два человеческих роста. На крыше установлен массивный знак солнца, сама же крыша с множественными повреждениями. Половина окон в здании разбиты, ворота отсутствуют — лишь приличная дыра в стене — как будто их вынесло взрывом.

— Малый храм заката, — прошептала Сельви, когда я подошел к ней.

— Почему заката? — спросила Мышка.

Сельви покосилась на нее, мне показалось, что промолчит, но она, видимо, решила снизойти до ответа и пояснила:

— Потому что стоит на западной стороне горы и смотрит на закат. Есть еще малый храм восхода — он находится севернее на другой горе, что также рядом с главным храмом.

— И храм восхода расположен с восточной части горы, — догадался Тихий.

— Да.

Я глянул на небо — мантикор не видно. Хотя по пути мы несколько раз их видели, но успевали прятаться и пережидать, так что нападений больше не последовало.

— Он пал тысячу лет назад, и с этого времени о нем никто не вспоминал, — сказала Сельви. — Ни людей, ни альвов здесь не было с момента великой войны.

— А почему? — спросил Тихий.

— Потому что это место на поверхности и пребывать здесь опасно. Мы не просто так живем под землей в местах, где скапливается сила порядка, — сказала Сельви. — Для обычных альвов жизнь на поверхности полна рисков. Да что там говорить, даже для патрулей рейнджеров опасно находиться здесь. А есть на континенте и такие места, куда даже рейнджеры не суются.

— Например, земли короля демонов? — спросила Туман.

— Да, но это далеко не самое опасное место.

После этих слов Сельви двинулась вперед, а мы пошли следом. Один из ее следопытов рванул вперед, незаметно, словно тень подошел к пролому, заглянул внутрь, а потом шмыгнул дальше. Спустя пять минут он вернулся.

— Все чисто.

— Хорошо. Идемте.

Мы зашли в здание. Первым помещением оказался просторный молельный зал. В конце него постамент, на котором расположилась вырезанная из камня скульптура печального человека в очках дополненной реальности. На его руке коммуникационный браслет, одет в обычную одежду, над головой изображение солнца.

— Сол, — произнес я.

— Верно, — сказала Сельви. — Тот, кто сотворил все, и звезды, и солнце, и небо. И тот, кто призвал вас в этот мир.

Я глянул на девушку. Похоже, они не знают, что по поверьям Богов хаоса, Сол был лишь одним из Богов хаоса, но предал их и стал Богом порядка. Он не создавал этот мир и не он является Творцом. И что это за сущность — Творец, нужно еще узнать.

— Давайте не будем задерживаться. У нас впереди еще несколько помещений, выйдем с задней части здания. Там должна быть тропа, ведущая под гору, откуда можно будет добраться до главного храма, — сказала Сельви.

Только мы не успели ступить и шага, как подверглись нападению. Все началось с привычной реакции Ласки и Тумана, которые замерли на месте. Следом напрягся лучник Тихий, а затем замерли и начали оглядываться по сторонам альвы. Я, уже привыкший к реакции друзей, резко взмыл в воздух и направил в руку ману.

— Живые… — донеслось со стороны входа.

Произнесено это было таким протяжным голосом, что можно было подумать, что кто-то стонет от боли и при этом пытается что-то сказать.

Мы обернулись. В здание, медленно шаркая ногами, вошел мужчина с длинной белой бородой и потемневшей, ставшей похожей на камень, кожей. Глаза зеленого цвета без зрачков ярко светятся. На нем одежды священника, изрезанные в разных местах, где сквозь дыры можно рассмотреть тело с жуткими ранами и замерзшей кровью, а над головой красным написано:

Мертвец хаоса

— Это плохо. Только мертвецов хаоса, умерших насильственной и ужасной смертью, нам не хватало, — произнесла Сельви. — Из-за естественного нежелания умирать их души разбило на осколки, и часть душ осталась в телах, все это было отравлено хаосом. Осколки личности и памяти делают их частично разумными, а огромное количество хаоса, наполняющее тела, невероятно сильными. Когда будете уничтожать их, будьте осторожны — они взрываются.