Я спустилась с холма, остановилась возле большого валуна, покрытого мхом, и позвонила Рите. Плача и запинаясь, рассказала ей все. Ведь она мне как мама. У меня никого ближе нет.

– Ну скажи, что это мое писательское воображение, Риточка. Скажи, что я сошла с ума после аварии!

– Не скажу, моя девочка. Потому что у меня самой после аварии такое чувство, что с твоим Родей что-то не так. Просто не хотела тебя накручивать. Вот смотрела на него, смотрела. Вроде Родя. А чуйка из трусов шептала: что-то не то. А что я и сама понять не могла. Но чуйка-то меня еще ни разу не подвела. Сейчас же закажу билет. У невестки моей брат работает в авиакомпании. Так что вечером вылечу, а к утру буду у тебя. Продержись еще немного, моя бедная девочка. Совсем ты там одна среди этих тварей, – она всхлипнула.

– Но у тебя же внук родился, Ритуля. Ты же должна быть с ним. Помочь сыну и невестке.

– Ничего, без меня справятся, не маленькие. Жди меня, Никуля. Вместе во всём разберемся. Я тебя в обиду не дам! Разворошу всё это змеиное гнездо. Только потерпи еще немного.

– Риточка, сообщи номер рейса. Приеду в аэропорт встретить тебя.

– Зачем? От аэропорта до Рима всего ничего на автобусе или на поезде. А из Рима такси возьму. Не разорюсь.

Я положила трубку и дошла до окраины города. Под тенистыми деревьями сбоку от проселочной дороги уютно расположились столики крошечного кафе при магазине. Хозяин магазина улыбчивый, импозантный, как все итальянцы, мужчина средних лет по имени Калвино, немедленно вышел и поставил передо мной чашку капучино.

– Как чувствовал, что придете, сеньора Ника. Только что сварил. Всё, как вы любите. Чуть-чуть сахара и двойные сливки. Не хотите сразу сделать еженедельный заказ?

– Хочу, спасибо вам, – я удовольствием отхлебнула горячий кофе.

Мало того, что у Калвино он невероятно вкусный, так еще и безопасный. В отличие от Анны. Ужас, до чего я дошла! Боюсь кофе пить в собственном доме.

– Будьте любезны, Калвино, всё, как обычно: вода, хлеб, яйца, молочные продукты, сыр. И овощи. Те же, что и всегда.

Калвино, широко улыбаясь, записал заказ.

– Желаете свежайших креветок? Жена ездила в Неаполь на рыбный рынок.

– Да, еще как желаю!

Я даже немного успокоилась. Рядом с такими солнечными людьми, как он, жизнь всегда кажется не такой мрачной.

Я допила кофе и позвонила по работе. Съемки начинаются на днях прямо в нашем городке. Первые трейлеры съемочной группы должны прибыть уже послезавтра. Киношники спешили на натурные съемки, пока хорошая погода. Поздняя теплая осень грозила вот-вот расплакаться дождями. И тогда можно будет снимать в павильонах в Риме, чтобы не терять время. Для меня эти съемки должны стать спасением. Я смогу целыми днями быть там и не приходить домой даже ночью, так как в сезоне очень много ночных сцен.

Но даже в этом мне не повезло. Похоже, удача окончательно повернулась ко мне спиной. Помощник продюсера сказал, что натурные съемки перенесли в другую часть Италии. В такой же маленький городок, только там удобнее логистика. Кроме того, операторы в один голос твердили, что там лучше свет. При этом сценарная группа осталась в Риме. Значит, придется каждый день возвращаться домой. Потому что моя основная работа всё же со сценарной группой.

Я заказала еще кофе и пару часов поработала с телефона. Но сделала очень мало. Работалось плохо. Мысли никак не складывались в стройные фразы.

Позвонил Род.

– Ник, мне нужно уехать на пару дней по делам. Вот как раз вещи в чемодан бросаю.

Мое сердце забилось от радости.

– Ты далеко?

– На Кипр, в Ларнаку. Туда и обратно. Считай, что рядом. Хочешь со мной? Проветримся, устроим романтическую прогулку. Первые сутки буду на встречах. Ты пока можешь пробежаться по магазинам. А потом я весь твой.

Весь твой. Внутренний редактор отметил чуждость фразы. Родя никогда бы так не сказал. Его речь, этого незнакомца, который изображает моего мужа, всё же отличается от речи Рода. Фраза «весь твой» звучит как-то местечково. Родион чувствителен к таким мелочам. У него всегда была идеально грамотная речь. Такую фразу он мог сказать только в шутку. Но сейчас он не шутил.

– Нет, спасибо. Съемки вот-вот начнутся. Мне нужно быть здесь.

– Так за пару дней обернемся. Пожалуйста, Ник, давай будем легкими, воздушными и непредсказуемыми. Как когда-то. Как до аварии. Ведь мы же договаривались. Помнишь?

У меня задрожали руки. Это любимая фраза Роди: «Будем легкими, воздушными и непредсказуемыми». Он мне это сказал в первый раз до свадьбы. Мы гуляли в парке, ели мороженое, смеялись. Он вдруг подхватил меня на руки, опустил на траву, поцеловал.

– Не перебивай мне вкус ванили своим горьким шоколадом, – смеясь, отбивалась я.

– Не буду, – Род откусил кусок от моего мороженого и снова поцеловал меня. – Вот тебе твоя ваниль. Эх, хорошо! – он откинулся на траву, вглядываясь в голубое небо, усеянное ватными облачками. – Слушай, Ник, а давай не дадим быту нас сожрать. Чтобы не было вот этого всего: борща нажралися, куклетами закусили, деньги посчитали, на горшок – и в люлю. Давай всегда будем легкими, воздушными и непредсказуемыми. Как эти облачка, – он взмахнул рукой и громко запел: – Ааааблааакааа, белокрылые лошадки. Ааабблакааа, что вы мчитесь без оглядки?