— Продаете яды? — улыбнулась я, поднимая бровь.

Один из самых искусных травников Поднебесной кивнул, доставая из складок одежды крошечный флакон с черной жидкостью.

— Только противоядия, госпожа. Для особых случаев. Примите в знак моей глубокой признательности.

Я кивнула, пряча флакон в рукав. Эта встреча стоила раннего подъема. Все только начиналось.

— Сяо Лян, — подозвала я служанку, когда спасенный травник, поклонившись, исчез в толпе. — Беги в лавку тряпичника у седьмого причала, найдешь там наводчицу. У нее неприятности. Заплати людям, что будут ее обижать, и приведи девчонку ко мне, поняла? Сун Цифена возьми с собой как подкрепление. — Я кивнула на одного из воинов брата, рослого и мрачного на вид детину со свирепыми лохматыми бровями. — Бегом!

Я вернулась домой ближе к полудню, но Сяо Лян уже ждала меня в саду, переминаясь с ноги на ногу и беспокойно теребя рукав.

— Ну? — Я вопросительно вскинула брови.

— Привела, госпожа. Только она… она слегка покусала Сун Цифена и расцарапала лицо какому-то типу, что ее преследовал. — Сяо Лян опустила глаза и тихо добавила: — Эта девчонка — сущий бесенок!

Я усмехнулась, поправляя складки ханьфу:

— Веди ее сюда. Поговорим.

Через минуту передо мной возникла та самая беглянка. Подол ее ханьфу был порван, щеки перепачканы грязью, но взгляд остался дерзким и вызывающим. Увидев меня, девчонка быстро опустилась на колени, хлопнув ладонями по каменным плитам дорожки.

— Благодарю госпожу за спасение моей жалкой жизни! — Ее голос звучал громко и нарочито драматично.

Я едва сдержала улыбку и, подойдя ближе, присела перед ней на корточки, чтобы оказаться с беглянкой на одном уровне.

— Как тебя зовут, лиса?

Она подняла голову и слегка прищурилась, изучая меня.

— Цзинь, госпожа. Просто Цзинь.

Я кивнула, внимательно разглядывая ее. Девушке едва ли исполнилось семнадцать, глаза — острые, внимательные, лицо изящное, хотя черты и несколько грубоваты. От нее веяло улицей, плутовством, но вместе с тем и живым острым умом.

— Итак, Цзинь, зачем ты устроила это представление на рынке?

Девчонка вздохнула и пожала плечами, все еще стоя на коленях:

— Кушать очень хочется, госпожа. Не работать же снова… там. — Ее голос стал напряженным, а пальцы нервно сжались в кулаки. — Я лишь хотела немного денег.

— И решила связаться с грабителями? — усмехнулась я.

Цзинь нахмурилась, но глаза ее блеснули вызовом.

— Больше никто не рискнул бы взять в компанию беглую рабыню из цветочного дома, госпожа. Меня гонят и мужчины, и женщины, и приличные, и не очень. Эти вот не побрезговали… но тоже, получается, подставили. Никому я не нужна. — Она нагло, вызывающе усмехнулась, пряча уязвимость за бравадой.

Я кивнула, разглядывая ее с любопытством.

— И что ты теперь собираешься делать?

Цзинь помрачнела:

— Если госпожа отдаст меня страже, мне отрубят руку. Если вернет в дом Алых Лотосов, я убьюсь сама.

Она говорила это спокойно, словно решенное дело.

— А если я предложу тебе третий вариант? — спокойно спросила я.

— Какой? — Цзинь насторожилась, глядя на меня снизу вверх.

— Служить мне. Не служанкой, — добавила я, заметив, как девчонка слегка напряглась, — а особым порученцем. Тебе придется шпионить, добывать информацию, кое-кого обманывать…

Цзинь мгновение смотрела на меня молча, явно прикидывая что-то в уме. Затем ее лицо расплылось в довольной улыбке.

— Вынюхивать и обманывать? Госпожа, да я только это и умею! А если при этом я еще и служу великодушной госпоже, спасшей мою шкуру… — Она низко поклонилась, коснувшись лбом земли. — Я буду вернее самой верной собаки!

— Вот и славно. — Я улыбнулась и подала ей руку. — Встань. Теперь ты под моей защитой. И помни, Цзинь, я ценю преданность и ненавижу предательство. Учти это.

Девушка быстро вскочила на ноги, поклонившись уже по-настоящему уважительно:

— Госпожа не пожалеет! Мое сердце теперь ваше, и мои руки тоже! Скажите только, чье золото и секреты принести вам первыми!

Я невольно улыбнулась шире. Вот она, энергия улицы — живая, дерзкая, наглая. Такую союзницу стоило иметь на своей стороне.

— Про воровство никто ничего не говорил. Но в любом случае сначала приведи себя в порядок, поешь и отдохни. Сяо Лян, отведи ее в отдельную комнату. Выдай одежду и накорми как следует.

Сяо Лян удивленно посмотрела на меня, но тут же кивнула:

— Слушаюсь, госпожа.

Цзинь, уже направившаяся было вслед за служанкой, вдруг резко остановилась, обернулась и, замявшись, спросила тихо:

— А госпожа… правда не будет требовать от меня… ну, того, что требуют мужчины?

Я рассмеялась, увидев смесь страха и отчаянной надежды в ее глазах:

— Успокойся. Мне нужны твои глаза, уши и умение втираться в доверие. Все остальное оставь прошлой жизни.

Цзинь облегченно выдохнула и поклонилась еще раз, уже искренне: