Дверь за ней захлопнулась прежде, чем я успел спросить почему.

***

В подсобке охранника мой фонарик выхватил из мрака довольно примечательную обстановку: портативный телевизор на батарейках с потрескавшимся экраном, ланч-бокс, где под слоем зеленоватой плесени угадывались остатки риса, потертое распятие, висящее криво на гвозде, и Библию с вздутыми от сырости страницами. Складной стул валялся на полу, будто его отшвырнули в спешке. На бетоне белел неровный меловой круг, кто-то старательно выводил символы, но бросил на середине. У порога заметил рассыпанную соль: три мелкие кучки у щели, словно дешевая защита от нечисти.

— Судя по обстановке, прошлый сторож отсюда драпанул, не оглядываясь, — пробормотал я, пиная ногой перевернутый стул. Звяканье металлических ножек эхом отозвалось в полупустом помещении.

Викинув в ведро зловонный ланч-бокс, отчего плесень вспорхнула в воздухе мутными спорами, я уселся на стул, закинув ноги на стол. Мысль, что я здесь не первый, странным образом успокоила меня. Если верить сплетням, то в больнице не было ни странных смертей, ни исчезновений, значит, предшественник просто сбежал. Как крыса с тонущего корабля или как умный человек. Даже жаль, что я не поступлю точно так же.

Потянувшись к телевизору с треснутым экраном, я, не надеясь ни на что, включил его. К моему удивлению он не только работал, но и даже ловил сигнал местного телевидения. На экране появилась телепрограмма про сборку риса, попытавшись переключить канал, я понял, что телевизор все же сломан, на нем работала лишь кнопка включения. Не став выключать телевизор, оставив его фоном, я уселся обратно на складной стул, внимательно посмотрев на свою правую руку.

Экспериментировать с проклятием в жилом доме мне было немного страшновато, и ладно, погибну сам, но у меня через стенку живет Хана, да и другим соседям мне совсем не хотелось навредить. Так что я пока ограничился лишь защитной печатью, что я подсмотрел в одном синтоистском храме. Призрака я не особо боялся, во время спиритических сеансов духи иногда мне отвечали, но они просто появляются с тобой рядом, не в силах ничего сказать, либо сделать. Хоть дух в этой больнице немного отличался, но не думаю, что мне действительно есть чего опасаться.

Главная моя проблема сейчас находится в окаменевшей правой руке. Черная клякса, чужое проклятие, которое сожрало червей, а теперь заперто печатью в моей руке. Понаблюдав за ним, я понял одну неприятную деталь. Печать не дает проклятию сожрать меня, но и она же не дает моей ауре растворить черную кляксу! Это защита работала в обе стороны, чему я был не особо рад.

Поскольку создать нужную мне печать, звучало как нечто из раздела фантастики, было уже чудо, что она вообще работает, я уже какое-то время раздумывал, как мне стоит поступить. По итогу я пришел к одной довольно опасной мысли. Во время медитации снимать защитную печать, после чего постепенно растворять черную кляксу в своей руке с помощью ауры. Это будет трудно, мне придется прикладывать всю свою волю, чтобы удерживать черную кляксу в руке, но я не видел другого варианта. Нужно ее поглотить, пока моя рука окончательно не превратилась в камень.

Так что усевшись поудобнее на стул, тяжело вздохнув, я стер один из символов на руке с помощью принесенного с собой спиртового раствора и ватки. Стоило мне лишь немного повредить символ, как клякса рванула по руке вверх. Сжав челюсть от напряжения, ощущая, как пот струится по телу, я с усилием вернул проклятие на место.

— Ха… Ха… — тяжело дыша, я ощущал, как эта пакость пытается вырваться.

Аура тут же проникла в мою окаменевшую руку, будто вода, заполнив свободное пространство. Клякса пыталась поглотить меня, мою силу, но аура не подавалась, отчего клякса будто окунулась в раствор с кислотой. Эффект пока был едва заметен, но я почти сразу ощутил, что моя энергетика стала расщеплять эту мерзость, вот только мне потребуется минимум месяц, чтобы закончить. Каждую ночь я буду приходить сюда, чтобы медитировать, чтобы спасти свою руку от полного окаменения.

Спустя два часа, ощущая, как моя одежда промокла от пота, я вытащил из подсумка маркер, восстановив целостность печати. Черная клякса тут же ринулась в атаку, но будто, налетев на невидимый барьер, с явной неохотой откатилась назад. Я же, сидя без сил развалился на стуле, про себя подумав, что было бы неплохо, если где-то здесь был рабочий душ. Вместе с медсестрой Айко мы проходили душевые, но едва ли в них есть вода. О чем тут говорить, в этом крыле нет даже электричества.

Посмотрев на часы на столике, я понял, что пришло время сделать свой первый обход по больнице. Соваться в подвал, я, пожалуй, действительно не буду, но осмотреть всю территорию было бы неплохо. В конце концов, мне за это платят деньги. Так что поднявшись со стоном со стула, насвистывая мелодию, я двинулся на обход.

Звон от моего голоса расходился эхом по пустым кабинетам и коридору. В целом все было спокойно, правда, я стал слышать ритмический стук, который доносился откуда-то из вентиляции. Прислонившись ухом к полу, я понял, что звук исходит откуда-то из-под земли. Подвал. Если так подумать, посмотрев на свою правую руку с печатью, я не хочу знать, что там запечатано. Я даже отсюда ощущал зловещую энергетику. Эта штука меня сожрет и не заметит. Так что я продолжил обходить больницу, двигаясь в сторону душевой.

Без особых проблем дойдя до нужной двери, я заглянул внутрь, осветив фонарем открытые шкафчики и деревянные лавки вдоль них. Не обнаружив ничего подозрительного, я вошел в раздевалку, решив осмотреть кабинки на предмет ценных вещей. Едва ли хозяева кабинок сюда еще вернутся, ремонт затянулся на годы, уверен, многие уже и не работают в больнице, а все остальные уже давно могли забрать свои вещи.

Стоило мне зайти внутрь, как фонарик выхватывал из темноты ряды полуразрушенных шкафчиков. Дверцы висели на последних петлях, словно их кто-то пытался выломать, скрипя при малейшем движении воздуха. В углу валялась перевернутая табуретка, а под ней ржавый разводной ключ. Я положил находку на лавку может еще пригодится, если придется вскрывать замки или отбиваться от кого.