Артур

Я откладываю подписанные бумаги в сторону и снова раздраженно кошусь на мобильный. Молчит, чтоб его.

Точнее, не молчит, но звонка, которого жду, все нет и нет.

Раньше такого не случалось. Ева всегда мне отвечает, а если не может, то присылает сообщение.

Но не сегодня.

Я ведь хотел как лучше: позвонил предупредить, что буду дома через час-полтора, а она не берет трубку. И на сообщение, которое я отправил, так и не дождавшись ответа, тоже молчок.

Вообще ни слова, ни полслова от нее со вчерашнего вечера.

Что за игнор? Никак не пойму, чего Ева этим добивается.

Жужжащий мобильный отвлекает от мыслей, и я снова включаюсь в работу.

Через полчаса выхожу из офиса и еду домой. Уверен, жена там, просто включила гордячку и намеренно играет в молчанку. Знаю я такие женские финты. Наверняка таким образом она хочет заставить меня почувствовать себя виноватым.

Если так, то у нее не вышло.

Мы двадцать лет в браке, неужели сложно выслушать, не закатывая истерик, вместе прийти к общему знаменателю? Я ведь все делаю для семьи. Для нее.

Вскоре нажимаю на кнопку на брелоке, и ворота дома приветливо отъезжают в сторону.

Надеюсь, Ева уже подуспокоилась, и сегодня вечером у нас будет адекватный разговор, не в пример вчерашнему.

— Ева! — сразу зову жену, как только захожу домой.

Звякают ключи, брошенные на столик в прихожей. И это единственный звук, который я слышу.

Тишина.

— Ева? — повышаю голос.

В ответ опять ничего. В итоге я обхожу весь первый этаж, но жены не нахожу.

Достаю мобильный, набираю ее номер, но в ответ лишь длинные гудки.

Изнутри рвется раздражение. Я ведь сказал, что приеду. Ева это услышала и понимает, что нам надо поговорить. Тогда какого хрена ее нет дома?! Это что, важно только для меня? Она ни в грош не ставит наши отношения, раз позволяет себе такое?

Дышу глубже, чтобы успокоиться. Тут мне кажется, что со второго этажа доносится какой-то звук, и я спешу туда.

Наверняка зря себя накрутил, и Ева наверху.

Захожу в спальню и застаю прелестную картину: жены нет, зато пол усыпан какими-то мелкими осколками. Поднимаю один из них, пытаясь понять, чем это было раньше. Голова лебедя, что ли? И, похоже, фарфоровая. На полу лежит еще одна. Два лебедя.

Странно, не припомню такой статуэтки дома. Хотя Ева любит такие штучки, их у нас много, мог и не заметить новую.

Делаю шаг вперед и морщусь, когда под ногами хрустят осколки. Еще шаг, и я замечаю валяющийся у кровати пиджак. Один из моих любимых. Тот самый, который Ева вчера сняла с вешалки.

Мало того, что не повесила снова, так еще и на пол бросила. Что это за ребячья выходка?

Поначалу никак не пойму, отчего серый цвет пиджака кажется каким-то приглушенным. Подхожу ближе, наклоняюсь, и брови взлетают сами собой. Она по нему потопталась! Изрядно так, как будто давила виноград в чане. Вон, даже пары пуговиц не хватает.

Я скриплю зубами от злости, отбрасываю пиджак в сторону и иду вниз. Хожу в гостиной из угла в угол.

А Евы все нет.

Не могла ведь она забыть, что я приеду? Точно не могла. Значит, намеренно где-то задерживается.

Поначалу я решаю уехать. Мне что, больше всех нужен этот разговор? Это нужно нам обоим, вообще-то. Затем решаю все-таки ее дождаться. Должен же хоть кто-то из нас быть мудрее.

Проходит десять минут, затем еще десять.

Странное ощущение. Обычно, когда я приезжаю с работы, Ева встречает меня с улыбкой, зовет к столу, расспрашивает о том, как прошел мой день. А тут такая тишина, что тиканье настенных часов кажется оглушительным.

Стоит только вспомнить про еду, как желудок непрозрачно намекает, что сегодня в нем побывал лишь кофе и пора это исправить.

Однако вскоре оказывается, что исправлять-то и нечем. Нет, в холодильнике есть продукты, но ничего готового. Странно, жена ведь вчера накрывала на стол, не могла ведь съесть это все в одиночку?

Я достаю из дверцы холодильника пачку с соком и с досадой вздыхаю — его осталось буквально на донышке. Делать нечего, допиваю что есть, несу пустую тару в мусорку. Открываю ее, и моя челюсть стремительно летит вниз. Так вот где весь ужин! Ева его выкинула.

Мой стейк, который я вчера так и не съел, будто в насмешку лежит сверху.

Охренеть, поужинал.

Кровь закипает, и я со злостью пинаю ни в чем не повинную мусорку. Та со скрипом отъезжает по полу в сторону, покачивается, но все-таки не падает.

Мне все ясно. Я тут как придурок наматываю круги по дому, а жене, похоже, и дела до этого нет. Тогда и мне здесь делать нечего.

Я вылетаю в прихожую, хватаю со столика ключи, резко распахиваю дверь и… натыкаюсь на Еву.

Приподнимая бровь, веду по жене взглядом сверху вниз. На ней приталенное зеленое платье, выгодно подчеркивающее фигуру. Волосы распущены, лежат один к одному. На лице макияж, и легкий ветерок доносит до меня приятный аромат ее духов.