Шрифт:
— Баран и есть, — шепчет подруга, — такую жену упустить. Не той головой он думает!
Сердце снова скручивает мучительным спазмом, как только перед внутренним взором вспыхивает до обидного яркая картинка: муж лежит в постели с обнаженной рыжеволосой красоткой, у которой вместо темное пятно.
??????????????????????????
Я машу рукой, отгоняя болезненное видение, и продолжаю:
— К тому же он ведь даже не попытался поговорить со мной, вместо этого сразу начал давить. Ой, короче…
Умолкаю, чувствуя, что еще чуть-чуть, и снова расплачусь.
— Так, — вскакивает Марина, начинает суетиться по кухне. Лезет в морозилку, достает ведерко с мороженым, ставит передо мной и кладет рядом ложку. — Ешь.
— Да не хочу я, — отнекиваюсь. — Не лезет.
Я и к торту не прикоснулась.
— Ешь, — наседает она, — тебе сейчас нужны эндорфины. И еще тебе нужно не сидеть тут, в четырех стенах, где все напоминает о муже, а съездить куда-нибудь, развеяться, отвлечься.
— Куда? Сильно сомневаюсь, что получится отвлечься. Мозгу и сердцу не прикажешь, знаешь ли. Мысленная бетономешалка никак не останавливается, — сетую я.
— Приказать не прикажешь, а вот помочь можно. Есть у меня одна идея…
— Какая? — спрашиваю с робкой надеждой.
Марина озвучивает ее в деталях, и я соглашаюсь — идея действительно отличная.
И Артуру точно не понравится.
Глава 9. Тонкое искусство
Артур
За свою многолетнюю успешную карьеру я заключил массу договоров, провел сотни переговоров. Не все из встреч проходили гладко, но я хотя бы четко знал, что делаю и с какой целью.
Когда жена передала мне организацию юбилея, я опрометчиво согласился, и… уже неоднократно успел об этом пожалеть. Мне и в голову не могло прийти, каким это все окажется геморроем.
После сброшенных в мессенджер фотографий и последующего сообщения с просьбой сделать очередной выбор, причем желательно вчера, у меня в прямом смысле слова дергается левое веко. Я силюсь, но никак не могу понять, к чему эти долбанные декораторы так все усложняют.
Сдается мне, у них четкий план, которому они беспрекословно следуют, — довести меня до белого каления.
И флористы туда же. Вместе с шеф-поваром ресторана.
Я хотел вчера вечером съездить домой, снова поговорить с Евой, но куда там — пришлось разгребать основную работу после того, как раздал указания по поводу юбилея. В итоге задержался в офисе до двух ночи.
И я сильно просчитался, когда решил, что дальше обойдутся без меня.
Пять минут назад мне прислали фотографии салфеток на выбор с вопросом, какой оставить: светло-кремовый, молочно-кремовый, кремово-белый или нежно-кремовый.
И все эти пять минут я как последний дебил пялюсь на абсолютно одинаковые бежевые картинки в тщетных попытках понять, в чем же, черт его дери, между ними разница. И не понимаю. Какая в этом цель? Что изменится от этого выбора?
Злобно пялюсь на все растущую кипу бумаг, которые мне приносит секретарь и которые срочно нужно разобрать. А я вместо этого выбираю салфетки, мать их так! В конце концов, тыкаю пальцем наугад, отправляю сообщение: «Эти».
Затем приходит очередь шеф-повара. Он уже в третий раз напоминает, что мне необходимо явиться и перепробовать все блюда, чтобы окончательно согласовать меню. Салаты, закуски, вторые блюда, десерты и тому подобное… По-хорошему, мне надо там прописаться на полдня, но в сутках всего двадцать четыре часа — времени решительно не хватает.
И согласование меню еще не все — одна рассадка гостей чего стоит. Не рассадка, а точная наука.
Никитиных нельзя сажать с Адоевыми, потому что их дети собирались пожениться, а потом что-то случилось, свадьбу отменили, и теперь эти семьи негласно враждуют.
Аверины не хотят сидеть с Благоевыми, Сойкину непременно нужен стол ближе к выходу, Чехов непременно желает сидеть с Коробовыми, потому что им «есть о чем поговорить», и так далее, и так далее. Одним словом, голова идет кругом.
Я рисую на листе А4 уже третий список, однако вскоре сминаю и его, со злостью бросая бумагу в мусорную корзину.
— Надежда Игоревна, — вызываю секретаря, — принесите мне кофе.
Еще через час задаюсь вопросом: как вообще можно справиться с этим, не поехав кукухой? Честное слово, за долгие годы работы еще ни одни переговоры не взорвали мне мозг так, как эта подготовка.
Как Ева умудрялась делать все легко и непринужденно? Это, оказывается, тонкое искусство. К слову, юбилей — далеко не первый и даже не десятый прием такого уровня, который она организовала.