— Спасибо, всё в порядке, мать, — сказал пожилой солдат и отдал бумагу Домне Михайловне.

И она уже с облегчением повернулась, чтобы пойти, как вдруг молодой произнёс:

— А на мальца? На мальца-то, где бумажка?

— Да бог с тобой, милый человек, какая на него бумажка, он же малой совсем, — снова запричитала Домна Михайловна, поворачиваясь обратно к патрулю

— А раз нет документов, то обязаны мы вас задержать, — самодовольно заявил молодой бах

— Да что же это такое, да за что же это? — Домна Михайловна почувствовала как сердце её вдруг стало биться с перебоями, а воздуха стало не хватать и заваливаясь на мостовую, покрытую грязновато-серой брусчаткой, она уже не увидела, как дёрнулся Алёша, пытаясь удержать Домну Михайловну, как упал рядом с ней, лежащей на земле на колени, как начали душить его рыдания. Пожилой бах поднял его, приговаривая:

— Да ты не бойся малец, мы не бросим, если кроме бабки никого у тебя не осталось, определим в специальный приют, будешь накормлен и вырастешь настоящим человеком.

Так, цесаревич Россимской империи попал в приют для беспризорных детей города Белозёрская. И произошло это за две недели до трагических событий в «том доме» под Алапаевском.

Огоньки на родовом медальоне ещё светились, но Алёша скрыл его, опасаясь, что отберут и не смотрел, хотя ему очень хотелось.

***

Стася видела, что старший из бабкиных внуков вряд ли сможет самостоятельно пройти пару десятков километров. Он, конечно, пытался стоять ровно и когда они с проверяли, что стало с бахами в доме, и когда тащили бабку, оставив Стасю возле телеги с оружием, то было заметно, что любое действие даётся ему с трудом. Стася видела, что на высоком лбу парня испарина, дыхание было тяжёлым, прерывистым, хотя для такого крупного атлетически сложённого мужчины, действия в общем — то не были трудными.

— Надо бы и деда из дома вытащить и похоронить здесь обоих, — сказал старший

Стася нервно спросила, понимая, что надо идти в дом, а ей очень этого не хотелось:

— А где дед?

Младший вдруг стал угрюмым:

— Нет больше деда, застрелили его бахи. Мы же отстреливались, а они числом навалились. Вон Кирю как избили, если бы ты не пришла, наверное, и нас бы в расход пустили. Злости в них много.

Вдруг зашевелился связанный постовой. Младший из братьев, в руках которого был пистолет не раздумывая выстрелил тому в голову.

— Ты что? В лежачего? — удивилась Стася такой жестокости

— Это он деда убил, — мрачно сказал он

Стася предпочла бы сжечь весь этот дом. Но не стала ничего говорить. Видела, что парням надо отдать последний долг деду, вставшему между ними и озверевшими бахами и бабке, которая из последних сил, раненая призвала на помощь Стасю.

— Время есть, — сказала Стася, прислушавшись к внутренним ощущениям, было спокойно, только в самом уголке свербело, словно пчела, угодившая в ловушку, но это были мысли о брате. Чувствовала Стася, жив, но непросто ему.

Когда вытащили деда, старший из братьев буквально упал. Дед оказался крупным, просто огромным мужчиной, этакий богатырь, и Стася легко представила как он встал с ружьём, защищая свой дом.

Могилу копали все втроём, сначала молча, но потом младший не выдержал, спросил:

— А как тебя зовут и чего это ты одна по стране шастаешь?

Стася пока не поняла можно ли им доверять и отшутилась:

— Меня не зовут, я сама прихожу, а шастать я не шастаю, дело у меня в Белозёрске.

Этот «ответ-не ответ» на какое-то время заставил замолчать, но после того, как похоронили деда и бабку, вместо гроба завернув их в большой ковёр, который братья вытащили из дома и повалились устало на землю, установилось тяжёлое молчание, и Стася сама спросила:

— Как вас как зовут? А то мы с вами уже практически сроднились, а вы всё ещё не представились.

Стася видела, что младший хотел повредничать, но ответил старший:

— Демидовы мы, Кирилл и Савва

— А меня называйте Стася, — представила она в ответ

— Просто Стася? — удивлённо поднял бровь старший из братьев, Кирилл

— Можно Станислава Вадимовна, — улыбнулась Стася и младший хмыкнул.

Конечно, выглядела она младше его, а туда же, Станислава Вадимовна

А старший спросил:

— А род какой?

— Никакой, — ответила Стася, — баха я теперь.

Стася видела, что у братьев было много вопросов, но решила, что пора двигаться и оглядев Кирилла, поняла, что надо брать телегу, пешком не дойдёт.

И вскоре они уже ехали на телеге в сторону Белозёрска и постепенно разговорились.

Парни были из рода Демидовых, гостили у бабки с дедом, у родителей матери. Приехали за матерью, которая никак не хотела уезжать из империи, не попрощавшись с родителями. Старшему было двадцать два, а младшему восемнадцать.

На вопрос Стаси, а где мать, Савва ответил, что как узнали, что бахи революционеры хулиганят в деревне, мать поехала за подмогой, а их оставила, если что бабке с дедом помочь

Стася удивилась:

— Одна поехала?

Савва только усмехнулся:

— Она у нас знаешь какая? Вот как ты, ей бы армиями командовать, как отец говорит. Так что, может и встретим по дороге, главное не съезжать.

Вскоре любопытный Савва снова начал выспрашивать, что такая молодая девчонка делает одна.