— Нет, это Рита, — выдохнул, когда меня наконец осенило, где слышал такое раньше. — Она всегда так шипит, если злится или расстроена.

Стоило этим словам слететь с моих губ, протяжный крик Шелли разорвал воздух. У меня сердце в пятки бахнулось.

— Рииииитаааааааааа.

Да что у них там происходит?

— Сет, останься с Грэгом, — крикнул другу, выбегая из кузницы. — Эй!

Добежал до стеклянного дома, где в последний раз видел своего пегаса.

— Метеор!

Видимо, в моей тоне было достаточно настойчивости, пегас понял, что он мне нужен, причем очень срочно, поэтому сразу бросился ко мне и со свистом приземлился на землю.

В голове был жуткий кавардак из предположений и страхов, сомневался, что наша телепатическая связь сработает и у меня получится передать ему что-то связное. Мое подсознание просто вопило: «РИТА», «ВПЕРЕД», «БЫСТРЕЕ».

Но он прекрасно меня понял, стоило мне только вскочить в седло, Метеор взмыл в небо.

— Вперед, приятель! — крикнул и распластался по его спине, чтобы снизить сопротивление.

В голове проигрывались жуткие сценарии, один хуже другого, поэтому когда мы приземлились у каретного сарая, я спрыгнул с пегаса, обнажил меч и побежал на два сигнальных маячка: яркое пламя волос Шелли и светлые пряди Риты, контрастирующие с одеянием незваного гостя.

— Мой муж не обязан делать ничего подобного! — наконец мне удалось разобрать, что она говорила.

— Эй! — окликнул фигуру в малиновом плаще с капюшоном и замахнулся на нее мечом.

— Не надо! — раздался визг. Отступая назад, человек наступил на полы своего же плаща и рухнул на спину.

— Макс, подожди, — Шелли примиряюще выставила вперед руку, чтобы остановить мое наступление на гостя, которого здесь никто не ждал. — Она безвредна.

— Она? — удивился и кончиком клинка приподнял капюшон, скрывающий лицо.

Из-под малиновой ткани показалась голова со знакомыми белоснежными перьями, пара черных глаз и кислое выражение лица, которое могло принадлежать только Энджи, постоянно лезущей не в свое дело, жестокой карьеристке и ныне вдове покойного Ашера Уолтера.

— Что ты здесь делаешь? — опустил клинок, но совсем убирать не стал, мало ли что ей в голову взбредет. Может, это какая-то паранойя, но она была на сто процентов оправдана тем, что каждый второй на этом чертовом острове хотел убить меня.

— Пришла просить аудиенции у тебя, человека, который убил моего мужа, — сказала Энджи. Она надеялась восстановить свое достоинство, грациозно встав и гордо откинув голову, но это не помогло. Выглядела она жалко. — Я просто сказала твоим женам, что это меньшее, что ты мог бы для меня сделать.

— Во-первых, я не убивал твоего идиота-мужа, ему откусил голову вестник, — угрожающе двинулся на нее. — А во-вторых, мои жены не обязаны тебя слушать. Ты не в том положении, чтобы раздавать указания.

На этих словах надменная маска, которую она натянула, слетела. Женщина ссутулила плечи, по щекам текли слезы. Она стала выглядеть так, как, наверное, чувствовала себя.

Когда открылась истинное положение дел, мы увидели, какой отпечаток наложили на нее последние дни. Темные круги залегли у нее перед глазами и придавали неестественно бледному лицу утомленный вид. Белые перья на голове потускнели и безжизненно обвисли, а одежда выглядела так, будто ее не меняли уже несколько дней.

Она была слабой и какой-то что ли приниженной. Отвращение и ярость, захватившие меня, отступили, на их место пришла жалость.

— Ты прав, — признала она тихим, дрожащим голосом. — Я не в том положении, чтобы указывать вам или просить о чем-то.

Такой неожиданно скромный комментарий убедил меня убрать оружие. Скажи эти слова кто-то другой — меня нисколько бы это не взволновало, но слышать их от этой некогда высокомерной, гордой женщины было странно.

Взглянул на своих жен, чтобы понять, что они думают об этой нежелательной посетительнице, вторгшейся в наш дом.

Рита, конечно, все еще была на взводе, она распушила хвост и раздраженно хлестала им из стороны в сторону. Руки были сложены на груди — всем своим телом она демонстрировала враждебность.

Рядом с ней стояла Шелли с таким же грозным выражением на личике, уперев руку в бок. Однако в ней, помимо отвращения и злости, читалась еще и та жалость, которую испытывал и я.

Итак, было принято решение хотя бы выслушать ее.

— Хорошо, мы тебя слушаем. Чего ты хочешь? — спросил, сразу переходя к делу.