Или нет.

Блокировал неожиданную серию ударов, которые предназначались моей голове, и прежде чем успел контратаковать, получил в солнышко удар прямой ногой, который заставил меня приземлиться на задницу.

Быстрее одержимой белки из ледникового периода, Двойник каким-то образом оказался позади меня, он обхватил рукой шею, а ногами — корпус.

Я сразу понял, что он хочет сделать, поэтому быстро опустил подбородок, поднял плечи и, пока он не успел усилить захват, протиснул ладонь между его рукой и своей шеей. Прежде чем он успел пустить в ход вторую руку, прижал ее своей левой к своему боку и развернулся к нему лицом. Так что двойник упустил свой шанс взять меня на удушающий.

А я только этого и ждал, прижал обе ноги к груди и пнул его так сильно, что он растянулся на земле.

— Фью! — над головой просвистел пегас, который соизволил вернуться. Я уже поднялся на ноги, чтобы добить Тень, пока она сбита с толку.

Конь приземлился передо мной и встал на дыбы.

— Дай пройти, — попытался оттолкнуть и обойти его, но упрямый пегас не позволил мне сделать этого. Он преграждал мне дорогу и не подпускал к двойнику.

Он тряхнул головой и еще раз свистнул, призывно вильнув крупом. До меня наконец дошло, он хочет, чтобы я залез ему на спину.

Тень злобно зашипела и попыталась схватить пегаса за заднюю ногу, но у нее ничего не получилось, он просто отошел в сторону. Прежде чем моя невменяемая версия сообразила, что нужно подняться, я вскочил на спину коня.

Это был совсем жеребенок, ему было тяжело, он изо всех сил махал прозрачными крылышками, поэтому наш подъем был катастрофически медленным. Но это ничего, главное, что мы смогли выбраться, мне оставалось только наблюдать, как осатанелый двойник провожает нас взглядом.

С высоты полета открылся бескрайний лес с сотнями совершенно одинаковых опушек, разбросанных на одном расстоянии друг от друга.

— Что это за место? — спросил, хотя прекрасно понимал, что мне никто не ответит.

Пегас поднимался все выше и выше, мы уже очутились в полупрозрачном тумане облаков, который все сгущался и сгущался, пока не стал ослепительно белоснежным.

Постепенно ко мне стали возвращаться ощущения, тело обдавали легкие потоки теплого воздуха. Скорость увеличилась и в какой-то момент я обнаружил, что жеребенок исчез и я сам несусь сквозь облака.

Зажмурился, открыл глаза, но вместо слепящих белых облаков перед ними оказался балдахин нашей с Ритой и Шелли кровати.

Фух. Постепенно очухался от кошмара и накрыл глаза предплечьем.

— Ай, — зашипел, но быстро опомнился, что могу разбудить жен. Посмотрел на ладонь.

Четыре полумесяца там, где мои ногти врезались в ладонь, виднелись в полумраке.

Конечно, это могло произойти и во сне, но почему-то у меня была четкая уверенность, что все происходящее не было обычным сном.

А если так, то что, черт возьми, со мной произошло?

Какое-то время позволил себе просто полежать и продышаться, но скоро все загоны, которые пришлось подвинуть из-за критической ситуации, подняли голову. Меня одолела та же шаткая неуверенность, что при разговоре с Байроном в башне.

Что же он говорил мне? Вроде, что-то о том, что это абсолютно нормально. Эти сны, которые больше походили на неудачный приход, были способом Ашена поговорить со мной. Если это так, то мне вдвойне не ясно, на что остров пытается мне намекнуть.

Покончить с собой?

Это вряд ли, конечно, я был уверен, что в борьбу со своей темной стороной заложена тонна символизма. Что ж, это был уже не первый тревожный звоночек, подталкивающий меня к самоанализу.

Рамзи еще постоянно говорил о медитации.

Да, он много раз делал акцент на том, что медитации мне жизненно необходимы, нужно как можно больше практиковаться.

Упс.

Что ж, лучшего времени придумать было нельзя. Поэтому так тихо, как только мог, выбрался из объятий Шелли и Риты, переоделся во вчерашнюю одежду и прокрался в коридор.

Все мои усилия быть потише чуть не пошли псу под хвост, когда я споткнулся о спящую фигуру, свернувшуюся калачиком прямо в коридоре перед дверью.

Грэг по какой-то причине решил, что это место гораздо удобнее его теплой постели. Мальчишка спал так крепко, что его совершенно не трогало то, что происходит вокруг.

Вздохнул и осторожно, чтобы не разбудить, поднял его на руки, чтобы унести в кровать, но осознал, что понятия не имею, какую комнату он выбрал для себя в Александрийском поместье.

Несмотря на то, что этот дом был намного крепче и ухоженнее Медвежьего угла, по коридорам здесь гуляли такие же сквозняки, так что оставить его там, где нашел, я точно не мог. Но у меня не было ни одной идеи, как вычислить его спальню в этом огромном особняке.

— Ладно, давай сюда, приятель, — пробормотал себе под нос и потащил его в нашу спальню, предварительно открыв дверь ногой.