— Какая женщина! — в очередной раз подумал Кулли, занявшись девушкой со всем своим нерастраченным пылом. Тертый, битый жизнью купец, кажется, влюбился как мальчишка, впервые в жизни. И он произнес фразу, которой сам от себя не только не ожидал, но даже и не подозревал, что вообще произнести ее способен.

— Я твоему жениху сам отступное выплачу.

— Так вот она какая, истинная любовь, — услышал он растерянный голос своей ненаглядной. — Благословила-таки богиня, дошли до нее мои молитвы. Ну, раз так, то согласна я замуж пойти. Может, познакомимся для начала…?

1 Элам — страна на юго-западе современного Ирана. Столица Сузы (совр. Шуш). В описываемое время находился на пике могущества.

2 Касситы — кочевое племя, жившее севернее Элама. Завоевали Вавилонию и стали ее воинской элитой.

3 Страна Дильмун — архипелаг Бахрейн. Рай в верованиях шумеров. Особенно богатых и знатных люди хоронили именно там. Также Дильмун — источник жемчуга. Там его и сейчас добывают.

4 Знаменитой Дороги Процессий, выложенной цветными кирпичами и окруженной мозаиками, в это время еще не было. Касситский Вавилон вовсе не был чудом архитектуры. Напротив, он был весьма незатейлив по сравнению с временами перед персидским завоеванием.

5 Наставление отца сыну, записанное на глиняной табличке. Ориентировочно 2200 год до н.э.

6 Вавилонский Подземный мир находился под плоской Землей. Его окружала медная стена с семью воротами и река смерти — Хубур. Там тоже, как и у греков, работал бессмертный перевозчик. Это было мрачное место, где грешники и праведники обитали вместе и питались прахом и глиной. Если родственники не приносили поминальные жертвы, то дух в загробном мире голодал. Цари, жрецы и богачи чувствовали там себя гораздо лучше простонародья.

7 Маган — современный Оман. Основным источником легкодоступной меди был именно он и территория эмирата Абу-Даби. К описываемому времени эти месторождения сильно истощились, как и месторождения олова в горах Тавра (Хеттское царство). Это усугубило кризисные явления, связанные с засухой.

8 Мушкены — неполноправные, но свободные жители Вавилонии. Полноправные мужи, авилумы, стояли выше по социальной лестнице.

Год 2 от основания храма. Месяц третий, называемый Дивойо Потниайо, Великой Матери, приносящей весну, посвященный. Угарит.

Я ходил по великому когда-то городу, который стараниями жителей почти что расчистили от мусора и битого кирпича. На месте целых кварталов раскинулись пустыри, где горожане теперь пасли своих коз и разбили огороды. Небывалое дело там, где раньше ногу некуда было поставить. Тысяча человек теперь живет в Угарите вместо десяти тысяч, что находили себе здесь хлеб во времена расцвета.

Рапану, который шел рядом со мной, опустился вдруг на колени и начал гладить шершавый камень, торчащий из земли. Он плакал и бормотал что-то на родном языке. И даже таксиархи, люди, очерствевшие на войне, понимающе отвернулись. Нелегко видеть, как человек молится тому месту, где жили предки. Как будто сами не сожгли множество таких же домов. Купец застыл, молясь мертвым камням, а я просто ждал.

— Отстрой дом отца, — сказал я ему, и Рапану вытер слезы с круглой кошачьей физиономии и кивнул.

— Непременно отстрою, господин, — сказал он. — Там похоронен весь отцовский архив. Таблицы за последние сто лет. Там вся наша торговля, все долги и… — он махнул рукой. — Да кому теперь это нужно!

Усадьба купца Уртену, его отца, — археологическая сенсация моей старой реальности. Цены не было дому, в котором засыпало песком и кирпичом несметные богатства погибшей семьи и всю ее переписку.

— Не успели еще расчистить, господин, — угодливо поклонился мне здешний градоначальник. — Но сделаем немедленно! Все силы бросим!

— Даже не думайте, — зло взглянул на него Рапану. — Чтобы ни одна сволочь без меня не посмела к отцовскому дому подойти.

— Как скажете, почтенный, — равнодушно пожал плечами Аддуну, едва скрывая презрение к какому-то купчишке, который прикрывается милостью государя.

— Царский дворец восстановить нужно, — я разглядывал огромное строение, которое уныло смотрело на меня черными глазами выгоревших дверей.

— Непросто будет, господин, — осторожно посмотрел на меня бывший писец Аддуну. — Крыша выгорела вся, провалилась и засыпала черепицей покои. Стены кое-где от жара рассыпались в труху. Сделать можно, но уж очень дорого выйдет.

— Не дороже денег, — ответил я подумав. — Те помещения, что выгорели полностью, можно не восстанавливать. А вот казармы царской стражи почти целые стоят. Крышу поменяй и заселяй воинов. И вообще, у тебя есть другой способ мастерам работу дать? Нет? Вот и у меня нет. Если ты камнерезов, строителей и художников в крестьян превратишь, то новых уже не будет. Мастера творить должны, а не коз пасти и финики собирать. Понимаешь?