— Господин наш чати благосклонно внимает тебе, чужеземец, — ответил глашатай. — Твоя просьба была почтительна, разумна и скромна, как и подобает такому ничтожному торговцу, как ты. Но дары должны составлять тридцатую долю. Ты услышал волю господина, и теперь ты можешь удалиться.

Рапану попятился назад, помня про то, что ни в коем случае нельзя показать визирю подошву ног, и вдруг услышал отчаянно громкий шепот. За несколько мгновений до этого вернулся писец, посланный за пропавшим Сети.

— Да, величайший, нашли… Прямо в крокодильей пасти головой лежал… Нет, он не почитал бога Себека… Не кормил… Не замечен… Не знаю я, что он там делал… Убил ножом в глаз… Не могу знать, величайший… Вот прямо так и убил… Рука на рукояти… Сами удивляемся…

Рапану выскользнул из шатра и выдохнул с немалым облегчением. Он может отправляться назад. У него теперь появится такой папирус, что таможня в Пер-Амоне будет кланяться ему за стадий и угощать свежим хлебом. Милость самого чати — это мечта для каждого купца. А общие дела с чати, которые господин называл странным словом «откат» — мечта несбыточная, почти невозможная. Рапану, который, получив указания господина, сомневался поначалу, теперь торжествовал. Откат! Это просто новое слово в торговле. Не драгоценные подарки, которые вымогают чиновники без оглядки на прибыль купца, а честный и справедливый раздел этой самой прибыли. Какая, однако, хорошая штука! Господину и впрямь сам бог шлет видения. Иначе как бы он такое придумал.

1 Хопеш относится к классу топоров, но поскольку на топор он похож еще меньше, чем на меч, автор все же называет его мечом. Во избежание путаницы.

2 Челюсти крокодила развивают огромное усилие при укусе. А вот мышцы-антагонисты у него очень слабы. Обычный человек без проблем одной рукой удержит пасть крокодила в закрытом состоянии. Если ему позволят это сделать, конечно.

3 Рецепт фуа-гра пришел во Францию из Рима, а туда — из Египта.

Год 2 от основания храма. Месяц девятый, Дивонисион, богу виноделия посвященный. Угарит.

Залетные шайки бандитов тревожили мой берег все сильней и сильней. Сотня воинов, оставленная в Угарите, едва держала город и верфь, но дело становилось все более скверным. Еды мало, свободной земли еще меньше, а земли плодородной, у реки, нет вообще. Каждый клочок ее занят, распахан и охраняется царьками, которые возникают откуда-то, как пузыри после дождя. Даже тот ручей, на котором стоит Угарит, считается весьма серьезной водной артерией и служит источником перманентной зависти соседей. А зависть в наше время конвертируется только в войну или в страх войны, и никак иначе. Тут меня перестали бояться, а потому народец начал наглеть.

— Вот эту котловину расчистить, — показал я здешнему градоначальнику фронт работы. — Кусты убрать, деревья вырубить. Весной мастера с Кипра приедут, сложат дамбы.

— Это что же, господин, — осторожно спросил Аддуну, который изрядно потешил меня, начав лобызать свиток с печатью и прикладывать его то к сердцу, то ко лбу. Он задумался, а потом повторил. — Это что же, господин, у нас каналы будут, как в Вавилонии?

— Попробуем, — ответил я. — Но скорее всего, не выйдет. Воды мало совсем. Сделаем водохранилище для начала.

— Хранилище воды? — выпучил глаза бывший писец. — О-о-о!

— Не только, — отмахнулся я. — Еще и лесопилку поставим. Меня не устраивает выход досок. Я желаю не меньше четырех получать из одного ствола, а не две, как сейчас. А еще весь город целиком стеной окружим, вместе с портом, не только царский дворец и храмы. Весной люди приедут. Жди.

Я так и оставил своего градоначальника в состоянии кататонического ступора. По крайней мере, когда я потерял его из виду, он все еще не изменил позы. Сволочь он изрядная, конечно, но сволочь полезная. Подворовывает умеренно, а исполнительностью поспорит с дрессированным пуделем. Он нашел всех мастеров, что разбежались по деревням, притащил в город и дал им работу. Они сейчас мой дворец ремонтируют, делают новые городские ворота с петлями и перерабатывают в изделия медь, которую им везут с Кипра. Кстати, дворец тут раза в три больше, чем в Энгоми. В свои лучшие дни он был куда роскошней. Он размером почти в гектар и занимает чуть ли не половину городского акрополя.

Здесь уже расчистили развалины, починили стены и разметили заново улицы. Оказывается, мне и стараться особенно не пришлось. Угарит, как и Энгоми, состоит из квадратных кварталов, а его улицы прямы как стрела. Отрадно. Добавим площадей, куда выведем воду из крошечного акведука, наполняемого колесом, и вуаля. Этот город вновь станет центром притяжения всего восточного Средиземноморья. И в хорошем смысле, и в плохом. В плохом… да-а… Я же ведь именно поэтому и приехал сюда, прихватив с собой тысячу легионеров. Всадники пошли на разведку. Они найдут тех, кто разорил мои деревни, а потом мы накажем виновных по всей строгости закона. Виновные заодно и узнают, что таковой закон существует. Живут как дикари, понимаешь! Никакого порядка! Я их на крестах развешу не по собственному произволу, а после суда, проведенного по всем правилам. Правда, им от этого не легче станет. Исход будет тем же самым.

Угарит — это же совсем рядом с Латакией. А там тоже была река, и немалая. Я ее хочу! Надо отодвинуть границу владений на день пути к югу. Все равно придется это делать, так чего два раза ходить. Те земли считает своими какой-то царек из приблудных разбойников. Он-то, посчитав себя непобедимым, и пошел в набег на мои земли. Угарит он взять не смог, но устроил осаду по всем правилам. Он и подумать не мог, что Аддуну выпустит голубя, и что через пару дней к городу подойдут две когорты легиона и вся моя конница.