Мой муж, лорд Джейкоб, десятый граф Кросби, был мёртв!

Страх сковал всё мое тело, и несколько мгновений я не могла пошевелиться. Я даже не могла заставить себя снова посмотреть на Джейкоба.

Больше всего на свете в этот момент я хотела оказаться у себя в спальне, в теплой кровати под одеялом, и не знать о том, что случилось.

Я никогда не любила своего мужа, но вовсе не желала ему смерти. И сейчас мне было искренне его жаль. Мы прожили вместе десять лет, а за такой срок ты так или иначе привыкаешь к тому, кто с тобой рядом, и начинаешь испытывать пусть даже не уважение и любовь, но хотя бы привязанность.

Тем более, что в самом начале нашего брака мы оба старались наладить отношения и иногда мне казалось, что у нас даже начинало это получаться. Наверно, всё окончательно разладилось в тот момент, когда Джейкоб осознал, что моя магия так ему и не подчинится, и что наш союз оказался для него бесполезен. А ведь он всегда так мечтал, чтобы и в нём вспыхнула магическая искра, сделав его одаренным — это дало бы ему доступ в круг избранных аристократов. В тот круг, куда не открывали дверь ни титулы, ни деньги. В тот круг, в который прежде входили многие из его предков.

Я с трудом остановила поток своих мыслей. Сейчас мне следовало думать совсем о другом. Мне нужно было позвать дворецкого или кого-то из слуг. И сообщить леди Розмари о постигшей нас утрате.

Но когда я снова посмотрела на мужа, я заметила то, чего не заметила сразу. На его лице была странная синюшность, а в некоторых местах на лице и на шее были небольшие красные точки.

Нет, этого просто не могло быть! И тем не менее, все эти признаки свидетельствовали о том, что смерть Джейкоба не была естественной. Это были признаки механической асфиксии — кислородной недостаточности, вызванной тем, что пути движения воздуха были чем-то перекрыты. Например, подушкой. Неужели Джейкоба убили?

Подумав об этом, я содрогнулась. Эта ситуация была ужасной, и если всё было именно так, как я предположила, то мое нахождение в его комнате могло быть истолковано неправильно. Как я смогу доказать, что оказалась здесь уже после того, как кто-то лишил моего мужа жизни?

Холодный пот уже тек у меня по спине, а мое намерение позвать сюда кого-то из слуг мгновенно испарилось.

Я заставила себя еще раз дотронуться до руки Джейкоба. Да, она была слишком холодной для живого человека, но всё-таки отнюдь не ледяной, как мне показалось изначально. А это значило, что убийство могло произойти относительно недавно. Быть может, убийца даже не успел далеко уйти.

Теперь уже я дрожала так, что едва не выронила свечу. Убийца мог находиться даже здесь, в этой комнате. И я обвела помещение взглядом.

Мест для того, чтобы спрятаться, здесь было достаточно — и большой шкаф в углу комнаты, и сундук рядом с ним. Да и ножки кровати были высокими, и под нею тоже можно было укрыться.

Я попятилась к двери. Мне следовало как можно скорее вернуться к себе. Подумать обо всём я могла и в своей собственной спальне. Я выскользнула в коридор и, стараясь двигаться бесшумно, тронулась в обратный путь. Сейчас меня пугала даже собственная тень, и пока я добралась до своей комнаты, я несколько раз едва не лишилась чувств.

И даже когда я оказалась в своей постели, то долго не могла согреться, и всё мое тело сотрясалось и от страха, и от рыданий.

Когда я немного пришла в себя и успокоилась, то подошла к книжному шкафу и достала с верхней полки тоненькую брошюру, которую я знала почти наизусть. Она принадлежала перу некоего М.К. Стенфорда и называлась «Некоторые наставления для следователей и полицейский, или Криминалистические заметки».

Мое увлечение детективной литературой всегда приводило моего мужа в искреннее недоумение. Он связывал это с моим низким происхождением и относился к этому как к некоей блажи, которую он мне позволял.

Сам он не любил читать, и когда я ездила в город специально для того, чтобы купить очередную книгу, то он лишь удивленно хмыкал и говорил, что лучше бы я купила себе новую шляпку или перчатки.

Я открыла книгу на двадцатой странице и убедилась, что не ошиблась. Да, так и есть — синюшность лица и точечные кровоизлияния. Эти кровоизлияния могли обнаружиться еще и с внутренней поверхности век, но даже если бы я вспомнила об этом еще в комнате Джейкоба, ничто на свете не могло бы меня заставить оттянуть его веки и в этом убедиться.

Я вернула книгу на место и потушила свечу. Потом забралась в постель и даже попыталась заснуть. Я должна вести себя так, словно я ничего не знаю. Когда мне сообщат о смерти Джейкоба, я должна выразить должную степень удивления и, разумеется, расплакаться.

А сейчас мне следовало хоть немного поспать. И не следовало плакать — я и так уже позволила себе это, и это было плохо, потому что покрасневшие от слёз глаза непременно вызовут подозрения.

Мне было стыдно за такие мысли. Вместо того, чтобы оплакивать умершего мужа, я думала только о том, как бы не быть обвиненной в его убийстве. А ведь именно так и случится, если станет известно, что я была в его спальне. Вкупе с его намерением со мной развестись и моими неосторожными словами за обедом, когда я пообещала ему, что он об этом пожалеет, этого вполне может оказаться достаточно, чтобы предъявить мне обвинение.